Выступая в другом качестве – в качестве субъекта исправительно-трудового правоотношения, заключенный также несет определенные обязанности, однако возложение этих обязанностей не продиктовано соображениями кары…
Обязанности возлагаются на заключенных не с целью причинения им страданий, а лишь в интересах поддержания определенного порядка в местах лишения свободы и достижения задачи исправления и перевоспитания осужденных»[210].
Однако в действительности ряд правоограничений, содержащихся в уголовно-исполнительном процессуальном законодательстве, обладают значительным карательным содержанием и не столько направлены на обеспечение порядка исполнения (отбывания) наказания, сколько на причинение осужденным дополнительных страданий и соответственно должны быть закреплены прежде всего в УК РФ.
Весьма спорной позиции придерживается Е. А. Антонян, считая, что «содержание наказания определяется только одной отраслью законодательства – уголовно-исполнительной, т. к., например, уголовный закон, устанавливая наказание в виде лишения свободы, указывает в ст. 56 УК РФ, что оно заключается в изоляции осужденного от общества путем направления его в конкретный вид исправительного учреждения. Уголовный закон лишь в общих чертах определяет объем карательно-воспитательного воздействия, а уголовно-исполнительное законодательство конкретизирует содержание этого вида наказания, определяет порядок и условия его отбывания»[211].
На наш взгляд, элементы, образующие содержание наказания должны быть отражены только в материальном праве, точнее в УК РФ. При этом, заметим, что уголовно-исполнительное законодательство, предваряя установление порядка и условий отбывания того или иного вида уголовного наказания, может воспроизвести те или иные лишения, ограничения, замену и дополнения прав, законных интересов и обязанностей осужденных, входящие в содержание определенного вида уголовного наказания, но не устанавливать их самостоятельно.
Справедливо отмечал А. Е. Наташев, что «содержание любого вида уголовного наказания определяется исключительно уголовным законодательством и относится к предмету уголовного права. Это обусловлено соотношением задач уголовного и исправительно-трудового законодательства. Если первое определяет, в частности, какие общественно опасные деяния являются преступными, и устанавливает наказания, то второе имеет своей задачей обеспечение исполнения уголовного наказания. Установление наказания, лишенного содержания, не имеет смысла. В свою очередь обеспечение исполнения наказания не может означать определение его содержания»[212].
Нельзя также не согласиться с утверждением, что «форма жизни материального права есть процессуальный закон. Для уголовного права такой формой его реализации является не только уголовно-процессуальное, но и уголовно-исполнительное право. Имея общие с ним институты, уголовное право определяет их материальное содержание, а уголовно-исполнительное право – процедурное[213].
Заметим также, что подобной позиции придерживаются и другие автора. Так, Е. В. Благов отмечает, что «в уголовном законодательстве описываются не все лишения и ограничения прав и свобод. Часть из них неоправданно формулируется в Уголовно-исполнительном кодексе»[214].
Таким образом, следовало бы устранить противоречия между уголовным (материальным) правом и уголовно-исполнительным (процессуальным) правом путем включения в УК РФ всех лишений, ограничений, замен и дополнений прав, законных интересов и обязанностей осужденных. Кроме того, в УК РФ следует включить и иные лишения, ограничения, замены и дополнения прав, законных интересов и обязанностей осужденных ко всем видам или к определенному виду уголовного наказания, содержащиеся в иных нормативно-правовых актах.
Рассматривая уголовное (материальное) и уголовно-исполнительное (процессуальное) право может возникнуть вопрос: «Может ли собственно процесс воздействовать на материю, т. е. возможно ли, учитывая различные обстоятельства, возникающие в период процедуры исполнения и отбывания наказания, изменять карательное содержание уголовного наказания?»
210
Ной И. С. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве (понятие и цели наказания): автореф. дис… д-ра юрид. наук. – Л., 1963. – С. 30–31.
211
Антонян Е. А. Некоторые современные теории в пенитенциарной науке // «Черные дыры» в российском законодательстве. – 2008. – № 1. – С. 299.
212
Наташев А. Е. Содержание наказания и режим его отбывания // Труды Всесоюзного научно-исследовательского института МВД СССР. № 30. – М.: ВНИИ МВД СССР, 1974. – С. 12.
213
Селиверстов В. И. Понятие уголовно-исполнительного права // Уголовно-исполнительное право: учеб, для юрид. вузов / под ред. д.ю.н., профессора В. И. Селиверстова. – 7-е изд., испр. и доп. – М.: ИД «Юриспруденция», 2009. – Гл. 1. – С. 12–13; Селиверстов В. И. Понятие уголовно-исполнительного права, предмет и система курса // Уголовно-исполнительное право России: учебник / под ред. В. И. Селиверстова. – 5-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма: Инфра-М, 2010. – Гл. 1. – С. 31.
214
Благов Е. В. О понятии наказания // Уголовное право: истоки, реалии, переход к устойчивому развитию: материалы VI Российского конгресса уголовного права (26–27 мая 2011 года). – М.: Проспект, 2011. – С. 158.