Вернувшись в кабинет после планерки, Лев Иванович уселся на свой любимый диван, бросив бумаги на журнальный столик, и заложил руки за голову. Итак, прежде чем знакомиться с материалами, неплохо было бы понять, почувствовать, проанализировать первичную информацию. Как правило, первое впечатление оказывается верным. Это в том случае, если у тебя за плечами огромный опыт оперативно-разыскной работы. Опыт есть. Впечатление есть.
Мнение генерала Орлова тоже многое значит и вес имеет. Петр не вчера пришел в розыск. Когда капитан Гуров познакомился с подполковником Орловым? Давно, еще в советские времена, еще во время работы в МУРе. Петр ас, матерый сыскарь! Его интуиция никогда не подводит. И третье, драгоценности, имеющие такую ценность, буквально историческую, не каждый день появляются на «черном рынке». Тоже плюс к тому, что дело важное. Минус один – в ориентировках напрочь отсутствуют сведения о похищенных драгоценностях такого возраста. Это серьезная коллекция, по Главку обязательно прошло бы. А Гуров такого не помнил.
Итак, сведения… Гуров взял в руки листы бумаги. Ага, оперативная информация. Гуров усмехнулся. Естественно. Только вот спрашивать, а конкретно от кого или откуда получена информация, в уголовном розыске не принято. Даже лучшими друзьями не принято. Агентурная работа и все ее тонкости и правила – это святое. Если Петр промолчал об источнике или о ситуации, которая дала такую информацию, значит, эти сведения ничего не решают.
А вот это интересно. Описание внешности продавца. И никаких воровских кличек. Представился Геннадием. Имя явно вымышленное, как полагает источник. Еще бы знать, почему он такие выводы сделал. Ну, ему виднее. А источник, видимо, в ювелирном деле кое-что понимает. Интересно, а он сам почему Петра не проконсультировал по драгоценностям? Ага, Гуров сам себе кивнул. Ясно. Квалификация источника невелика в этом деле. Знает, как определить пробу и состав золота, подлинность камня, но не более. А рисунок ничего! Приличный.
Гуров отвел руку и посмотрел на карандашный рисунок двух изделий – серьги и колье. Серьги, если они были сделаны из золота, выглядели тяжелыми. Такие серьги женщина весь день не проносит. Выдержать три или четыре часа на балу или во время официального приема – это, наверное, предел возможности и терпения. Замок, подвеска, удерживающая три плетеные золотые нити, ниже планка, на которой удерживаются еще четыре нити. И на каждой из восьми нитей, включая основную, по несколько камней. Каких, агент не написал.
Колье тоже впечатляло своей массивностью, но в то же время и художественной сложностью. Если рисовавший вот это не наврал. Нет, чувствовалось, что это не фантазия дилетанта. Сетка из плетеных тяжелых золотых нитей с камнями. И все это великолепие связано в полукружие, которое должно было обрамлять обнаженную шею дамы и спускаться на грудь. Да, на аристократически белой груди это смотрелось бы.
Да, нужна консультация хорошего ювелира, знающего историю ювелирного дела. Узнаем, откуда растут ноги этих украшений, выйдем на след похитителей. А с чего мы взяли, что они похищены? А если законный владелец пытается их продать? А если нет? – сам себе ответил сыщик. А почему на «черном рынке»? Это же прямая дорога за границу. Нельзя, это уже национальное достояние. Ладно, будем разбираться.
Эх, отпуск, отпуск! И Маша его так ждет. Гуров вспомнил, как Мария поругалась в театре с руководством, выбивая для себя отпуск. Они уже два года не отдыхали вместе! И мечта провести хоть пару недель в бездумье и складкой неге среди пальм, горячего песка и под лучами южного солнца завораживала, манила и околдовывала. Гуров решительно отогнал расслабляющие видения и встал с дивана.
Ехать в Горчаково Гурову не хотелось. Но не хотелось терять и целые сутки. Эксперт, признанный знаток ювелирного искусства, историк Марк Борисович Гафанович, еще вчера уехал в Горчаково по приглашению местного краеведческого музея. Экспозиция музея пополнилась новыми уникальными фотографиями, сделанными в 1904 году на Дворянском собрании. На приписке, сделанной вручную на обратной стороне картона, значилось, что жених некой девицы Дубовицкой преподнес ей на помолвку купленные в Санкт-Петербурге драгоценности, изготовленные известным в Европе русским ювелиром… А вот дальше буквы стерлись. Работникам музея очень хотелось по нескольким оставшимся буквам и по внешнему виду изделий, красовавшихся на шее девицы с маленьким ротиком и очень большими выпученными глазами, установить имя того русского ювелира, что так прославился на рубеже прошлых веков не только в России, но и в Европе.