— Машина минут через двадцать будет, на заправку поехала — дежурный протянул мне лист бумаги — два сообщения из больницы и потеряшка. Только вам надо будет сначала с дежуркой в аэропорт съездить, там нашего малолетку «линейщики» задержали, он пытался на рейс до Москвы проникнуть.
— Не, Михайлыч, я в аэропорт не поеду, на хрен надо четыре часа туда — сюда тащится. Я на своей метнусь по заявкам, но ты мне должен будешь.
— Павел Николаевич! Павел Николаевич! — я сначала не понял, что это ко мне относится. Но дорогу мне загородил малознакомый парень, примерно моего возраста, невольно пришлось остановится. Когда он обратился ко мне в третий раз, я вспомнил, что Павел Николаевич — это, вероятно, я и есть.
— Здравствуйте. Чем могу помочь?
— Павел Николаевич, Александр Александрович сказал, чтобы я с вами поехал.
— Поехал со мной в качестве кого?
— Мне стажироваться надо. Я у Зуева работаю, три дня как из роты перевели. Сегодня должен был с Николаем Михайловичем дежурить до двенадцати ночи, но он заболел и мне сказали с вами ездить и поддежуривать.
Теперь я вспомнил этого парня — видел его несколько раз в форме, на Привокзальной площади, и один раз на утреннем разводе в уголовном розыске.
— Отлично! — я сунул парню увесистую папку с бумагами: — Стажироваться будешь в режиме «интенсив». Как у тебя с почерком?
— Ну так. — парень неуверенно пожал плечами.
— Будешь заполнять бланки, так быстрее все освоишь. Пошли за мной, у нас три заявки.
— А это уголовного розыска машина? — мой стажер с удивлением осматривал салон моей «Нивы».
— Машина моя личная, бензин тоже мой. «Дежурок» с самого утра уже нет, а когда они появятся, мы накопившиеся заявки будем до утра разгребать. Тебя, кстати, как зовут?
— Руслан, Руслан Конев.
— Меня Павлом зови, а то я не сразу понял, что ты ко мне обращаешься.
Мы обменялись рукопожатием, и я повернул ключ в замке зажигания.
Сообщения из больницы никаких неожиданностей не принесли, благо, что пришли из одного места — больницы скорой медицинской помощи номер два, расположенной за забором Осеннего колхозного рынка. Потерпевшие, грустно взирая на свет подбитыми, налившими синевой, глазами, скорбно шептали распухшими губами, что случившиеся с ними вчерашнее прискорбное событие произошло по их вине, является их личным делом и более органы внутренних дел по данному вопросу они просят не беспокоить, а то навязчивое внимание милиции мешает им быстро восстанавливать здоровье. Руслан, скрючившись на колченого табуретке своим мощным телом, старательно выводил под мою диктовку короткие тексты заявлений, неловко держа ручку толстыми пальцами. Дав бедолагам расписаться под коротким текстом заявления, мы, пожелав болящим здоровья и скорейшего выздоровления, покинули обветшалые больничные палаты.
— Ну что, поехали. Заявка как раз, по твоей специальности — по «безвестнице». — я пропустил летящую по «главной» дороге серую «зубилу» и вырулил с больничного дворика.
— Да мне бы эти «безвестницы»… уже жалею, что в розыск перевелся. — нервно дернулся Руслан, и полез за сигаретой.
— Извини брат, но в моей машине не курят. Если прижало, могу остановится, но курить только на улице. Ну что, останавливаемся?
— Нет, приедем, покурю. — Руслан сунул сине-белую пачку «Ту» обратно в карман.
— Чем тебе твоя линия не нравится? Зуев вообще на этом собаку съел, да и не все там так грустно.
— Я преступления хочу раскрывать, а не бомжей на стадии полураспада фотографировать и из морга не вылазить на свет Божий.
— Ну, это да, гнилые бомжи — это неприятно. Но, надо абстрагироваться, смотреть мимо. Привыкнешь.
— Не знаю. Мне кажется, что к этому привыкнуть невозможно.
— Привыкнешь. Давай, папку бери, мы приехали.
Многократно перекрашенную коричневой краской входную дверь в квартиру нам открыла заплаканная худенькая женщина без возраста.
— Добрый день, милицию вызывали? — я показал удостоверение и шагнув за порог.
— Проходите пожалуйста. — женщина отступила вглубь квартиры: — Не разувайтесь, полы все равно, грязные.
— Дочь не появлялась?
— Какой там. Как вчера, с утра, ушла из дома, так ни слуху, ни духу. — женщина отвернулась к окну.
— Раньше из дома не уходила?
— Нет не разу.
— Понятно. Паспорт пожалуйста ваш принесите и фотографию дочери.