Он встал, держа что-то в руках. Не инструмент. Не упаковка презервативов. Было похоже на…
— Это компакт-диск? — спросила она.
— Да.
— Я уже забыла, как они выглядят.
— А это, к слову, не просто диск. Это «В утробе», лучший альбом «Нирваны», их последний альбом, и он подписан Дэйвом Гролом. Я ждал пять часов под дождем, чтобы мне подписали этот диск. Я слушаю его целиком, по меньшей мере, раз в неделю.
— Ты хочешь послушать его… сейчас? — спросила она, не понимая, как «Нирвана» относилась к их разговору.
— Нет, если тебе не нужна бросающая в дрожь музыка для секса. Я собираюсь поклясться на нем. Так мое обещание будет правдивым. Ну, для меня. Так, держи.
Она взяла диск, чувствуя себя тронутой и одновременно удивленной его искренностью.
Крис положил правую руку на диск и поднял левую руку.
— Продолжай, — сказал он. — Я составлю клятву.
— Клянешься ли торжественно, что не станешь отговаривать меня вернуться на Гавайи первого ноября?
— Я торжественно клянусь, что не буду пытаться отговаривать тебя от возвращения на Гавайи первого ноября. Подожди. Какой это будет день недели?
— Воскресенье.
— Тогда я точно не буду отговаривать тебя от возвращения. В воскресенье идет футбол.
— Хорошо. И еще кое-что — клянешься ли ты, что не сделаешь мой отъезд тяжелым, когда придет время?
— Я торжественно клянусь, что не сделаю твой отъезд тяжелым, когда придет время.
— Клянешься ли ты, Крис Стеффенсен, на этой подписанной копии «В утробе», что не допустишь странности между нами?
— Я торжественно клянусь, что не допущу странностей — если только в хорошем смысле слова. А теперь могу я, наконец, засунуть свой член туда, куда ты мне сама разрешишь?
— Да. Только сегодня без анала. Я все еще утомлена после перелета.
— Я не имею ни малейшего понятия, как перелет связан с твоей попкой и, честно говоря, не хочу.
— Ты точно не хочешь.
— Секса сейчас?
— Можно мне в этот раз сверху?
— Ну, если ты настаиваешь, — сказал он со вздохом. Кроме вздоха она заметила в его глазах искорку смеха.
— Нам стоит снять комнату?
— У нас есть комната. Я работаю один.
— А у тебя не возникнет проблем?
— У меня не почасовая оплата. К тому же, я остаюсь здесь с ночевкой, пока работаю. Это удобнее, чем ездить сюда из Портленда каждый день.
— Значит, можем устроить перерыв и пообедать?
— Хорошо, — сказал он. — Мой любимый прием пищи.
Глава 8
Джоуи приблизила его лицо, чтобы углубить поцелуй. Он придвинулся, перекладывая ее на спину.
— Значит, мы все же сделаем это? — спросила она, пока он ласкал ее грудь сквозь рубашку. — Мы будем спать до моего отъезда на Гавайи?
— Я бы хотел этого.
Он сказал это просто, всего четыре слова. Но в этих словах она услышала больше. Она услышала желание, и это был приятный звук. Он хотел ее. Как мило с его стороны. Нет смысла отрицать, что она тоже хотела его. А как иначе? У нее были глаза, чтобы видеть его красивое лицо, и уши, чтобы услышать теплый мужественный тембр его голоса, когда он говорил. У нее был нос, чтобы чувствовать запах его скучного мужского мыла, и руки, чтобы чувствовать силу его тела, когда она дотрагивалась до него. И у нее были губы и язык, чтобы попробовать его на вкус. И он был восхитителен, да.
Это были подходящие слова для описания. Она будет ненасытной следующие две недели, пытаясь получить от него всё перед отъездом. И да, ей будет больно, когда она уедет на Гавайи, но это будет хорошей болью, потому что боль будет честной. Они поговорили об этом, согласились, договорились обо всем вместе. Эту боль она сама выбрала, и это не была боль, которую причинил ей Бен своей ложью. Хорошая боль. Боль, которую получают и даже гордятся ею. У нее будет секс с этим красивым мужчиной, а потом она уедет, и в компенсацию за боль, она заберет с собой воспоминания о мужчине, который помог ей заменить плохую боль хорошей.
Крис скользнул под ее рубашку, и она выгнула спину, чтобы дать ему расстегнуть бюстгальтер. Он тут же снял его с Джоуи вместе с рубашкой и облизал ее соски. Они затвердели под его горячим языком. Девушка дышала тяжело, но тихо, понимая, что за стеной в других комнатах могут быть люди. Стук и долбежка были нормальными звуками для комнаты, в которой был ремонт, а вот стоны и рычание — нет. Крис посасывал ее грудь, а она принялась за пуговицы, быстро расстегивая их, готовая его раздеть.
Когда она была ребенком, с этим отелем у нее было связано множество романтических фантазий. А как им не быть, когда повсюду были симпатичные подростки-сноубордисты и более взрослые мужчины лет двадцати-тридцати со своими лыжами и своими прекрасными девушками в дизайнерских спортивных костюмах. Она хотела быть одной из этих девушек в белых сапожках и белых штанах, белых куртках и с великолепными блондинистыми волосами, которые выглядывали из-под белой шапочки. Они выходили из ложда вместе, румяные от напряжения и смеха и потные, они были самим воплощением взрослости. И эти пары останавливались в больших номерах в Тимбер Ридж, в тех, где были кровати королевского размера и каменные камины, с сервисом подготовки ко сну и бутылками вина, и никакого взрослого сопровождения, потому что они сами были взрослыми и могли делать все, что угодно в номерах отеля.