Смит издаёт низкий гортанный стон, наполовину скулёж, наполовину рычание, и обнимает меня. Независимо от контроля, что был у меня в момент смелости, он давно исчез, и я с радостью позволяю ему взять надо мной верх. Его рука скользит по моей спине, а затем снова вниз. Кончики его пальцев спускаются вдоль пояса моих штанов для йоги и двигаются по моим стрингам. Он слегка тянет, и я хныкаю от ощущения.
Наконец я обнимаю его и провожу рукой по его волосам. Смит поднимает меня и сажает на кухонный островок, сбивая тарелку с едой. Звук бьющегося стекла заставляет меня остановиться, но Смит даже не обращает на это внимания.
Его руки поднимаются и обхватывают моё лицо, в то время как интенсивность поцелуя замедляется. В конце концов, он пытается отступить, но я не позволяю ему. Мне нравится его рот на моём. Мне доставляют удовольствие его руки. Мне импонирует, что он поглощает меня, и я хочу большего.
— Не останавливайся, — шепчу я перед тем, как поцеловать его снова.
Он отвечает, целуя меня немного грубо, более отчаянно. Я обвиваю ногами его талию, чтобы притянуть ближе. В тот момент, когда жёсткость под джинсами касается меня между ног, он вжимается в меня. Мои лодыжки выступают в роли тисков вокруг него, и я откидываю голову назад.
— О, Боже мой.
— Ах, черт, — бормочет он и повторяет движение.
Неразборчивый звук проходит через мои губы, один из которых я никогда прежде не слышала своими ушами, и свет вспыхивает за моими веками.
— Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить, Мелли?
— Да.
— Посмотри на меня, детка.
Свечение слегка обжигает, но мои глаза находят его меньше, чем за секунду.
— Да… пожалуйста.
Его руки сгибаются, и он вращает своими бёдрами и трётся об меня так сильно, что я удивлена, как не соскользнула по гранитной стойке. Теплота и покалывание распространяются вниз от моего живота к сердцевине, и ощущение заставляет мои ноги дрожать. Я задерживаю дыхание, не зная, когда это прекратится.
— Дыши, Мелли. Позволь этому случится. Просто расслабься, — его ласковый голос успокаивает меня, и я выпускаю воздух со свистом. — Ну же.
— Смит…
— Боже, мне нравится, как ты произносишь моё имя.
Я чувствую это. Прямо там. Всё моё тело в огне, и бусинки пота выступают на затылке.
— Я не… я не могу.
Волна удовольствия дразнит меня, издевается надо мной, обещая то, что может быть.
Он наклоняется, отпуская мои бёдра, и прислоняется своим лбом к моему. Желание, исходящее от этого большого, сильного мужчины, чересчур велико. Его губы едва касаются моих, он украдкой высовывает язык и едва ощутимо дотрагивается им до моих губ.
— Просто позволь этому случится. Я хочу, чтобы ты кончила для меня. Можешь кончить для меня?
Он целует мне шею, вдоль ключицы, а затем оттягивает вниз воротник моей рубашки. Через хлопок моего белого лифчика он всасывает сосок в рот, и моя спина инстинктивно выгибается, удовольствие захватывает власть над моими нервами.
Тогда я делаю то, что он сказал, и отпускаю себя. И вот как это происходит. Боль между ног высвобождается и распространяется по всему моему телу, словно пожар, поджигающий мои чувствительные нервы.
— О, мой Бог, — я падаю на спину, и мои ноги внезапно перестают функционировать самостоятельно. Жар утихает под моей кожей, и я дрожу, прежде никогда не испытывая ничего подобного. Даже не подозревая, что то, что я редактирую и читаю, может быть реальностью.
Реальность. Смит. Он знает. У меня был оргазм от этого… чего-то, что он, вероятно, не делал с тех пор, как научился водить. Чего-то, чем я занималась в старшей школе до того, как изменился мой мир. Разница между мужчиной и мальчиком настолько велика, что они даже не на одном уровне.
Любая мысль, что я могу быть дерзкой с ним, улетучивается. В данный момент, мне так, чёрт побери, стыдно. Чёрт, чёрт! Я спрыгиваю со стойки, забывая, что тут повсюду разбитое стекло, но он хватает меня прежде, чем я могу порезать ногу.
— Что ты делаешь? — он сажает мою попку обратно на то место, которое я только что пыталась освободить, и степень тяжести того, что я сделала, поражает меня.
— Извини, — рыдаю я.
— Что? — его голос пропитан болью, а его брови поднимаются в замешательстве. — Какого чёрта ты извиняешься?
— Я не… я не знаю… Потому что это не то, что ты… — икота в горле мешает мне закончить предложение.
— Это не то, что я, что?
Я делаю глубокий вдох.
— К чему ты привык.
— Боже, Мелли. Знаешь, к чему я привык? — он хватает меня за подбородок и заставляет взглянуть на него. — Я привык к наступлению и до сих пор чувствую себя неудовлетворённым. Я привык к женщинам, которые хотят играть в игры больше, чем девочки со мной в грёбаной старшей школе. Свыкся с женщинами, которые так легко раздвигают свои ноги, что я усомнился в собственных моральных принципах. Я привык ничего не чувствовать, — он убирает руку от моего подбородка и хватает меня за руку, а затем прижимает её к груди в области сердца. — Я не привык к тому, что связано с моим членом.