Нет. Я не должна так думать. Если я не убью его, тогда он убьёт меня. Мне необходимо держать это в качестве главной мысли в своей голове. Поэтому я делаю вдох через нос и продолжаю разрабатывать план. Честно говоря, он чертовски глуп, потому что позволяет мне есть, используя столовое серебро, и даёт мне энергию. Я просто жду подходящего времени. И подходящий момент настает.
Когда мужчина встаёт, чтобы положить посуду в раковину, я хватаю тарелку и прячу вилку за резинку трусов на бедре, как только он поворачивается ко мне спиной.
— Я могу помыть посуду.
— Спасибо, Меллисент. Очень мило с твоей стороны. Видишь, это всё, чего я когда-либо хотел.
Норман останавливается прямо передо мной, улыбается, а затем бьёт меня по лицу.
Я не вижу, что происходит, поэтому спотыкаюсь, но падаю на пол только тогда, когда он пинает меня в живот. Я кричу от мучительной боли в грудной клетке, но Норман снова бьёт меня ногой.
— Думаешь, я глуп? Что я не увижу, что ты делаешь? Я всё вижу! Я не настолько тупой!
— Нет… я… — я качаю головой и отбегаю так далеко от него, как только могу, но натыкаюсь на стену и мне больше некуда идти.
— Лгунья! — кричит он и хватает меня за волосы. — Почему ты продолжаешь испытывать меня? Я лишь хочу, чтобы мы были счастливы вместе. Это всё, чего я когда-либо хотел.
У меня всё ещё есть моё оружие, поэтому я тянусь к нему, но Норман борется со мной и, в конце концов, вырывает нержавеющую сталь из моей хватки и швыряет её через комнату.
Обе его руки теперь в моих волосах, и он тянет меня вниз по коридору. На мгновение мужчина останавливается, чтобы вытащить что-то металлическое из шкафа, а затем продолжает тащить меня. Я хватаю его за запястье и пытаюсь поцарапать, но это не срабатывает, поэтому я просто держусь и молюсь, чтобы Норман не вырвал мне все волосы. Он швыряет меня на кровать и достаёт пару наручников из кармана. Он прикрепляет один к металлической раме кровати, а другой к моему запястью, и это у него получается, несмотря на все мои попытки отбиться от него.
Он уходит, не сказав ни слова, и сквозь свои крики и плач, я слышу, как он смеётся, закрывая дверь.
Проклятье, я идиотка. Мне следовало подождать. Надо было позволить ему доверять мне больше, прежде чем попытаться его убить.
Я сижу до тех пор, пока это позволяет моё тело, прежде чем голова клонится вперёд. Мозг умоляет меня оставаться в сознании, но ноющие кости и мышцы протестуют. Глубокий и нежелательный страх затыкает за пояс боль и смятение; я умру здесь, а я ведь никогда не говорила Смиту, что люблю его.
* * *
Каким-то образом я вернулась к Смиту на старом шоссе. Сижу посреди улицы, прикованная наручниками к кровати и смотрю, как кровь вытекает из его ноги. Его обычно загорелая кожа бледнеет, и я тянусь к нему, но не могу прикоснуться. Он продолжает бороться с наручниками, но они не поддаются. Наконец, он сдаётся, когда его тело обмякает.
Мое зрение затуманивается, когда я пытаюсь сказать ему, как сильно его люблю, но у меня что-то во рту… тряпка или что-то вроде того. Внезапно передо мной Норман, и он смеётся. Я разрываю этот материал во рту, но не могу его вытащить. Он просто запихивает его мне в глотку, и я затыкаюсь, задыхаясь. Борьба, чтобы дышать, сражение за жизнь.
— Мелли. Просыпайся, — голос пробуждает меня от ужасного сна, который мне снился. Сон стал этакой уловкой-22 (прим. Уловка-22 (англ. Catch-22) — ситуация, возникающая в результате логического парадокса между взаимоисключающими правилами и процедурами). Каждый раз, закрывая глаза, я сталкиваюсь с прошлым и настоящим. Что случилось, что могло случиться.
— Меллисент, я здесь.
Меня трясут, и я медленно открываю глаза.
Когда лицо Ричарда — это единственное, что вижу перед собой, я открываю рот, чтобы закричать, но он кладёт на него руку и велит мне молчать.
— Тсс. Тсс. Я собираюсь вытащить тебя отсюда, — в другой руке он держит ключ. — Я здесь. Я спас тебя.
Что за любвеобильный ад здесь творится?
— Ты хочешь уйти и поехать домой со мной?
— Я хочу выбраться отсюда, да.
Он наклоняет голову, и его глаза мечутся по комнате, перед тем как вновь фокусируются на мне.
— Хочешь пойти со мной домой?
Я отчаянно киваю и позволяю ему отстегнуть наручники от запястья. Я скажу всё, что угодно, лишь бы выбраться отсюда. Я разминаю суставы круговыми движениями и встаю, как могу, но Ричард хватает меня. Меня больше должно заботить то, почему он здесь, но если он мой способ сбежать, я воспользуюсь этим и сбегу с Ричардом.
— Что происходит?