— Ты коварная девчонка.
— Ты столько для меня сделал, а я лишь… Я хотела сделать что-то, чтобы показать тебе, как много ты значишь для меня, и в первый раз, поцеловав меня, ты сказал, что хочешь быть моим…
— Я помню, что сказал.
— И я всегда слышала, если набьёшь чьё-то имя, — это к неудаче, поэтому вместо «Смит» я набила «твоя».
— Она идеальна.
В этот раз он целует меня в губы, и когда он скользит своим языком по моим сомкнутым губам, я раздвигаю их. Смит рычит и углубляет поцелуй.
Я слегка толкаю его, и он отодвигается.
— Чёрт, прости.
— Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.
Смит впервые лишился дара речи. После всех раз, когда он произносил такие красивые слова, я, наконец, оставляю его безмолвным. Очко в мою пользу.
— Я знаю, что ты сдерживаешься, и ценю то, что дал мне время. Но я готова. Уже готова. Я была готова ещё до того, как все случилось три недели назад.
— Ты… ты уверена? — он облизывает свои губы, и его челюсть двигается туда-сюда.
— Да.
Он возвращается ко мне, прежде чем я могу вдохнуть, и я смеюсь напротив его рта.
— Господи, Мелли, — когда он целует моё тело, я дрожу. — Холодно?
— Жарко.
— Да, так и есть. Чертовски жарко. Твои груди идеального размера, — он обнимает их, прижимает друг к другу и целует мои соски. Когда Смит отпускает их, его язык прокладывает путь вниз, прежде чем прикусить кожу рядом с моей татуировкой. — Она так чертовски сексуальна. И тот факт, что я единственный, кто когда-либо её увидит…
— Если я надену купальник, другие люди её увидят.
— Тогда надевай футболку. Это только для моих глаз. Это моё, ты моя, — его голос срывается, и я приподнимаюсь на локтях, чтобы увидеть его лицо. — Это сердце, части которого соединены воедино, моё, чтобы любить, лелеять и защищать, — он скользит ниже и толкает мои ноги, так что я развожу колени. Кончики его пальцев скользят по моим гладким складочкам, и когда он вставляет палец, я сжимаюсь вокруг него. — И это, — он добавляет ещё один палец и толкает его внутрь, затем выходит. — Эта киска принадлежит мне. Я единственный, кто когда-либо прикоснётся к ней. Поцелует её.
Он наклоняется вниз и целует меня, но, отстранившись, начинает сосать.
— О, Боже.
— Я единственный, кто когда-либо будет любить это, не так ли, Мелли? Никто, кроме меня, не может тебя трахнуть, верно?
— Только ты.
— Никто больше не увидит, как ты прекрасна, когда кончаешь. Он прижимает большой палец к моему клитору и играет на мне, как на скрипке, доводя до пика в считанные секунды. Я вжимаю пятки в матрас и тяжело дышу, когда медленно спускаюсь. Он целует верх моих бёдер и садится, чтобы снять свои боксёры. Когда он переворачивается на спину, я поднимаю бровь.
— Залезай.
Самое прекрасное в Смите, я никогда не задаю ему вопросов. В глубине души он всегда заботится о моих интересах, чувствах и удовольствии, поэтому я без колебаний сажусь на него. Прижимаюсь своим лбом ко лбу Смита и смотрю в его проникновенные глаза.
— Никогда не думал, что буду любить кого-то так сильно, как люблю тебя.
Он протягивает руку между нами и трётся кончиком своего члена об меня, упираясь им в мой вход. Он закатывает глаза, прежде чем его взгляд снова фокусируется на мне.
— Ты главная, когда мы в этой кровати, хорошо?
— Окей.
Он поднимает руки и прижимает их к моим щекам.
— Я весь твой, детка.
Глава 26
Смит
Когда она опускается на меня, честно слово, я думаю, что умру. Она такая тугая, что я едва могу дышать. Смерть от киски. Мелли облизывает губы и немного поднимается, затем опускается. Когда она останавливается, я открываю глаза, даже не осознавая, что зажмурился.
— Пожалуйста, скажи, что он уже весь внутри.
Когда смех вырывается наружу из моего живота, это заставляет её двигаться и опускаться чуть глубже, что, в свою очередь, вынуждает меня звучать как проклятая порнозвезда с тем, насколько громко я всего-навсего стонал.
— Нет. Ты на полпути к этому.
— Серьёзно? — она смотрит вниз и чертыхается. — Приятное ощущение, но когда я пытаюсь двигаться дальше, мне больно, не думаю, что смогу, — Мелли морщится, когда пытается снова.
— Всё хорошо. Просто делай то, от чего испытываешь удовольствие.
Положив руки мне на грудь, она приподнимается, затем снова опускается вниз. Я с трудом подбираю слова.
— Ты ощущаешься феноменально, детка.
— Ты тоже.
Её бедра двигаются немного быстрее, и без предупреждения она опускается до самого конца, закутывая меня в оболочку чистой эйфории.
— Чёрт!
Я инстинктивно толкаюсь вверх, и она падает вперед.
— Всё хорошо, Мелли?