Капля дождя падает на мою руку, и я смотрю на тёмное небо. Вспышка молнии освещает облака, выделяя жуткий фиолетовый оттенок. Я не могу здесь находиться. После того, как пробираюсь внутрь, я отбрасываю тревогу и снимаю обувь, прежде чем сделать обход дома. Удостоверившись, что все окна заперты и занавешены, что дверь, ведущая в гараж, защищена и что мой «Глок» по-прежнему в зоне досягаемости (прим. Glock – Австрийская фирма – производитель оружия), я начинаю подниматься наверх, когда грозовой разряд сотрясает дом. Сжав перила, я жду, пока прекратиться дрожь в доме и моих ногах. Поднявшись наверх, я открываю дверь комнаты для гостей, но нахожу её кровать пустой. У меня сдавливает живот, и я бросаюсь в свою комнату, практически сталкиваясь с запертой дверью. Я никогда не закрываю дверь. Предполагая и, бл*дь, молясь, что Мелли здесь, я тихо поворачиваю ручку и выдыхаю воздух, который задержал, когда вижу её.
Её мягкие волосы покоятся на подушке, и она натянула покрывало так высоко, что я едва вижу её лицо. Когда подхожу ближе, Мышь смотрит на меня из-за Мелли, зевает, а затем засыпает. Если бы не было так жутко, я бы просто стоял здесь и смотрел, как Мелли спит, окунувшись в её красоту. Но у неё уже есть два ублюдка, которые хотели бы занять моё место, и если я собираюсь защитить её от них, мне нужно быть начеку.
Дом снова гремит от оглушительного раската грома снаружи. Думаю, завтрашний день мне придётся пережить на энергетических напитках и адреналине, потому что сегодня я не буду спать. Молча раздеваюсь до боксеров и скольжу под покрывало рядом с ней. Я не задаюсь вопросами, почему она здесь или в правильности своих действий. Иногда прислушиваться к своей интуиции – это единственный способ, и моё чутьё говорит мне, что я должен быть в этой постели с ней.
Когда молния вспыхивает снаружи, я закрываю глаза и стараюсь изо всех сил блокировать назревающий шторм. Мысль о потере Мелли пугает меня до смерти. Единственное, чего я боялся до встречи с ней, были бури. Мой дом уединён и безопасен; ни в коем случае дерево не сможет упасть на крышу и убить меня так же, как мою семью.
Свист ветра издевается надо мной и уподобляет меня маленькому мальчику, который боится темноты. Оглушительный гул следует за очередной вспышкой молнии. Моё сердце колотится от страха так сильно, что я чувствую, словно моя кожа вот-вот разорвётся. Я изо всех сил стараюсь оттолкнуть шторм, но это бессмысленно. Вместо этого, я смотрю на потолок и жду, когда закончится эта пытка.
Глава 12
Мелли
Я точно знаю, где нахожусь, когда просыпаюсь. Знаю, кто рядом со мной, кто согревает мне спину. И я не могу вспомнить время, когда так улыбалась рано утром.
Мне необходимо увидеть его, и я переворачиваюсь на другой бок. Он спит, но его брови почти болезненно сведены вместе. Мои пальцы зудят от желания дотронуться до него, приблизиться к нему. Я отчаянно хочу быть бесстыжей и, укутавшись в одеяло, прижаться к нему и весь день не вылезать отсюда, но мне даже неизвестно, рад ли он, что я в его постели.
Он потягивается и немного отбрасывает одеяло, таким образом, демонстрируя верхнюю часть своей груди. Металлические штанги, проколотые сквозь его соски, дразнят меня (прим. пер. штанга (барбелл, барбелла) – украшение для пирсинга, состоящее из прямого стержня круглого сечения, на который с обеих сторон накручиваются шарики (шипы, конусы, камни и т. д.). Никогда не думала, что они будут выглядеть так горячо на парне, но, увидев их вблизи, у меня текут слюни.
— Доброе утро, солнышко.
Понятия не имела, что он проснулся. Моё лицо заливается краской от осознания того, что он видел, как я пялюсь на него.
— Доброе утро. Не слышала, как ты вернулся, как тебе удалось выбраться?
Схватив мою руку, он подтягивает меня, так я оказываюсь ближе к нему.
— Я знаком с мэром. Обвинения были фальшивыми, нам обоим это известно.
— Да, определённо.
Я прислоняюсь своей рукой к его груди, и впервые моя кисть сопротивляется попытке сжать её, чтобы впиться ногтями в его грудь. Боже, что на меня нашло? У меня никогда не было подобных мыслей… даже в фантазиях, не говоря уже о реальном человеке.
— Я не слышала, как ты вернулся домой прошлой ночью, — он приподнимает бровь, и я отступаю. Звучу как зануда высшей степени. — Я имею в виду. Сюда. В твой дом. Я не слышала, как ты вошел в свой дом прошлой ночью.
— Вчера нам так и не удалось поговорить.
Он отшвыривает оставшуюся часть одеяла прочь. Мышь спрыгивает с кровати и выбегает из комнаты.
Матерь божья. На нём нет ничего, кроме пары черных боксёров, очерчивающих каждый сантиметр его длинного и толстого члена. Не могу перестать пялиться на него. Он делает что-то, что заставляет его дёргаться, и я задыхаюсь на вдохе. Мои щёки пылают, и когда он помещает руку под мой подбородок, чтобы поднять мою голову вверх, я вырываюсь из его захвата.
— Все хорошо, Мелли.
— Я должна пойти приготовить завтрак.
Жалкая попытка встать оказывается невозможной, когда он закидывает свою ногу на мою и тянет меня в свои объятия. И что мне прикажете делать? Смотреть прямо на него. Я не могу перестать смотреть на его пенис.
— Хочешь потрогать его, детка?
Внезапно мой рот оказывается, словно набитым ватой, и я облизываю губы.
— Это то, о чём я говорил, когда сказал, что нам нужно убедиться, что мы на одной волне. Потому что если ты хочешь меня хотя бы наполовину так сильно, как хочу тебя я, мне необходимо знать об этом. Не хочу доставлять тебе неудобства или делать предположения, но я не собираюсь врать, — он обхватывает меня руками. — Я не хочу сейчас ничего больше, чем то, чтобы ты прикоснулась ко мне.
— Хочу. То есть, ты хочешь? — так я и предполагала. Но услышанные слова приносят облегчение.
— Чёрт, да. Господи, Мелли. Я не могу выкинуть тебя из головы. Это больше, чем я когда-либо хотел чувствовать к кому-то, но это, бл*дь, произошло, и я не могу остановить это.
— Серьёзно?
— Да, серьёзно, — он садится, и я, наконец, отвожу взгляд от его члена в боксёрах. Он наклоняется ближе и опирается своим лбом о мой. — Ради тебя я становлюсь таким чертовски твёрдым.
Вместо того чтобы ответить каким-то глупым замечанием или вопросом, я сижу здесь, как проклятая рыба с открытым ртом и просто пялюсь на него широко раскрытыми глазами.
— И знаю, что у нас за плечами много нестандартных и сложных ситуаций, но мне хотелось бы это изменить. Я хотел бы добавить больше счастливых моментов. Когда мы провели день вместе, просто бродили – это был один из лучших дней, которые я помню за многие годы. Мне нужно больше таких дней. Я бы хотел прекратить избегать этого и, чтобы ты уже была бы моей.
— Хочешь?
— Хочу, — ухмыляется он. — Но мне необходимо знать, что мы понимаем друг друга, что ты хочешь этого, хочешь меня, так же сильно, как и я… Я не сделаю этого, Мелли, — он показывает жестом между нами. — Я был одинок на протяжении очень долгого времени, но мне неподвластно то, что ты делаешь со мной.
Две вещи происходят одновременно. Во-первых, я понимаю, что его суровая личность и сдержанное поведение происходят из-за боли. Я вижу это в его глазах. Хочу узнать, что это, чтобы я могла исправить это. Придётся вытащить это из него позже. А во-вторых, и это более важно…
— Что насчет той женщины, Смит?
— Какой?
Я закатываю глаза.
— Не прикидывайся скромником.
— Это не так. О ком ты говоришь? Ах, Вивиан. Та, которая сказала тебе, что ждёт меня?