– Все ошибаются, – мирно говорит Ада. – Зато ты никогда не делал подлостей.
– Некоторые считают, что делал, – мрачно возражает К. – Я тебе рассказывал, помнишь?
– Какое мне дело до того, что кто-то там считает? – опять улыбается Ада. – И какое мне дело до давно минувших дней? В конце концов, тогда у тебя не было меня.
– Это правда, – признает К., приободрившись. – Были такие времена. Удивительно.
Некоторое время они тратят на поцелуи, но К. не успокаивается и продолжает разговор, решив покончить с сомнениями раз и навсегда.
– Ладно, прошлое пусть останется в прошлом, – говорит он. – Но давай поразмышляем о настоящем.
– Давай, – соглашается Ада неохотно.
– Ты – молодая, полная сил женщина, – рассуждает К. – Я же подхожу уже ко второй половине жизни. Во мне уже нет такой силы, какая была в молодости. Я уже стал уставать. Помнишь, как мы ездили в Испанию, и ты была вынуждена меня ждать и каждый час отдыхать со мною на скамеечке? Я уверен, что без меня ты бы прошла и увидела в два раза больше.
– Ничего страшного, – нахмурившись, возражает Ада. – Я вполне могу приноровиться к твоему темпу.
– У меня куча всяческих болячек. Плохой желудок… Потливость… Я седею и лысею, – перечисляет К. – Возможно, я скоро чисто физически стану не слишком-то приятен для молодой девушки. Увы, это все жесткая реальность.
– Я на это даже внимание не обращаю, – отвечает Ада, но отодвигается от К. и пристально рассматривает абажур.
– Я очень консервативен и старомоден, – продолжает К. – Я слушаю музыку, которую впору слушать твоему отцу, смотрю фильмы и читаю книги, которые твоему поколению непонятны и неинтересны. Даже те проблемы, которые меня волнуют, вас не задевают никогда. Мы все-таки на удивление разные…
Ада задумывается и кивает.
– Это так, конечно. Но если бы мы с тобой были одинаковые, нам бы было вместе очень скучно, ты не находишь? Тем интереснее нам будет жить.
– Возможно да, а возможно и нет, – меланхолически возражает К. – Во всяком случае, на концерты ты будешь ходить с друзьями, а я буду ждать тебя дома…
Он многозначительно молчит.
– Кстати, о друзьях. Я ведь не люблю шумные компании, а тебе нравится тусоваться. Послушай, я привык к одиночеству. Мне в толпе всегда было не по себе… В общем, со мной особого веселья не жди. Кроме того, за многие годы я приобрел ряд скверных привычек. К примеру, я не ограничиваю себя в курении, а ты не куришь. Я рано встаю, а ты любишь поспать подольше. Я с трудом могу проводить с тобой целую ночь в одной постели – привык просыпаться один… Кстати, в постели я тоже устаю. Возраст. Некоторые привычки я смогу одолеть, но кое-что останется, мы должны это понимать с тобой… Извини, но лучше сказать все сейчас, чтобы потом это не стало неприятным и неожиданным сюрпризом. Ты должна все это знать. Я должен быть честен перед тобой.
Ада внимательно слушает К., вертя абажур в тонких пальцах. Она больше не улыбается.
– У нас, дай-то бог, с тобой родится ребенок, – тихо говорит К. – А это ведь полное изменение образа жизни. Бессонные ночи, нервы на пределе.
– Мы с тобой это неоднократно обсуждали, – холодно отвечает Ада.
– И еще вот о чем подумай, – просит К, и голос его дрожит. – Я значительно старше тебя. Может статься так, что я раньше… как бы это сказать… ну, умру. Оставлю тебя одну. Между тем, вокруг тебя столько интересных, перспективных ребят твоего возраста, которые смогут обеспечить тебе счастливую и веселую жизнь надолго. Вот я и решил еще раз спросить – ты уверена в том, что делаешь? Я люблю тебя больше жизни, но хочу, чтобы ты еще раз подумала и учла все эти факторы, прежде чем связывать свою жизнь с моей.
Ада прикрепляет аккуратно абажур на место. Ее лицо в тени и К не может разглядеть его выражение.
– Конечно, милый, я подумаю над тем, что ты сказал, – отвечает она. – Спасибо тебе за то, что ты такой честный.
И через день К. получает на электронную почту короткое сообщение от Ады, в котором говорится, что она тщательно взвесила и учла все его очень логичные и серьезные доводы и решила не выходить за него замуж, хотя она и любит его. Как бы это ей было ни больно, так ломать свою жизнь она не хочет. Она желает К. счастья, долгой жизни и излечения от всех хворей, присущих его возрасту.
К. открывает глаза и видит свою привычно одинокую комнату. Он печален, но спокоен. Он поступил с Адой как порядочный человек.
Почему же ему кажется, что все, что он говорил Аде, было всего лишь сном? Он хочет проснуться, но просыпаться незачем, потому что в комнате остались лишь дырявый желтый абажур, книги да пыль, которую отчего-то никак не получается стереть.