Самый редкий тип — человек, который мыслит всегда и делает это быстро, точно и всеобъемлюще, несмотря ни на какие переживания, страхи, физическую боль; человек, у которого точная память и который различает, где истинные факты, где предположения, а где заблуждения. Такие люди есть, Джо. Это и есть Новый Человек, внешне неотличимый от Хомо Сапиенс, хотя на самом деле они отличаются друг от друга, как Солнце отличается от огарка свечи.
— И ты из таких? — спросил Гилид.
— Думай как хочешь.
— И ты полагаешь, что я тоже, может быть, такого сорта?
— Возможно. Окончательные данные будут у меня через несколько дней.
Гилид смеялся до слез.
— Боже мой, Бигбелли, если я будущая надежда человечества, то пусть лучше за мной пошлют еще одну бригаду. Конечно, я сообразительнее большинства парней, с которыми я сталкивался. Но ты и сам говорил, что конкуренция не была слишком большой. У меня нет никаких подсознательных откровений, я так же порочен и ленив, как любой другой человек. Я не прочь посидеть за кружкой пива. Я совершенно не чувствую себя суперменом.
— Кстати, о пиве… Давай-ка выпьем по кружке.
Болдуин встал и принес две банки.
— Вспомни: Маугли считал себя волком. Быть Новым Человеком — не значит лишить себя человеческих симпатий и удовольствий. Новые Люди были во все времена. Сомневаюсь, чтобы они подозревали, что их отличие от остальных позволяет им относить себя к иной породе. Они просто жили, сходились с обычными женщинами, распыляя свои таланты, пока случай снова не соединял генетические факторы.
— Тогда, как я понимаю, этот Новый Человек не является особой мутацией?
— Ха, кто не является мутацией, Джо? Любой из нас — результат миллионов мутаций. Пока мы сидели в подвале, на земном шаре произошли сотни мутаций в человеческой зародышевой плазме. Нет, Хомо Новис появился не потому, что его предок стоял слишком близко от циклотрона; он не является даже новой породой, пока не осознает себя, не организуется и не станет придерживаться того, что заложено у него в генах. Нового Человека легко потерять: он может запросто раствориться в человеческой расе. Он — вариация, ставшая видом. Через миллионы лет вопрос будет стоять иначе: думаю, тогда от смешанных браков между Хомо Сапиенс и Хомо Новис не будет потомства.
— Ты предполагаешь, что Хомо Сапиенс исчезнет?
— Не обязательно. Собака, например, приспособилась к человеку. Сейчас собак больше, вероятно, чем до Рождества Христова… и они лучше питаются.
— И человек будет собакой Нового Человека?
— Опять не обязательно. Вспомни о кошках… Идея в биологическом отделении, снятии сливок с человеческой зародышевой плазмы, — пока обе расы не станут совершенно различными.
— А вы, ребята, напоминаете шайку мерзавцев, а, Бигбелли?
— Чепуха! Бормотание питекантропа.
— И новая раса, конечно, будет править…
— Не всеобщим же голосованием должен Новый Человек решать вопросы жизни и смерти!
— Я не об этом. Но создайте такую расу, и результат неизбежен. Бигбелли, я сторонник первобытной демократии, человеческого достоинства и свободы. Этот мир мне по душе, хотя это и нелогично. В работе мне приходилось схватываться с обычными парнями, я делил с ними эту жизнь; может быть, они были глупыми, но не плохими парнями. И мне не хочется видеть их домашними животными.
Толстяк впервые обнаружил признаки озабоченности. Личина хозяина процветающей фирмы «Короля вертолетов» спала. Перед Джо задумчиво сидел одинокий грустный человек.
— Я знаю, Джо, они из нас. Их жалкое состояние не уменьшает их благородства и достоинства, хотя это и возможно.
— Новый Человек придет, разумеется. Но зачем торопить этот процесс?
— Подумай сам, — он махнул в сторону точно такого же, как и внизу, мусороприемника. — Десять минут назад мы с тобой спасли всю нашу расу и эту планету. Это решающий час. Для того чтобы человечество выжило, кто-то должен быть на страже, а здесь нет никого, кроме нас. И чтобы сделать это эффективно и не прозевать любой кризис, вроде этого, Новые Люди должны увеличивать свою численность и быть организованными. Сейчас нас крайне мало, Джо. А кризис разрастается, поэтому чтобы сразиться с ним, мы должны расти. В сущности, это бег наперегонки со временем: мы должны взять верх, чтобы ребенок никогда не играл со спичками.