Надежда вывести Сенну из равновесия не оправдалась – как всегда. А как это было бы прекрасно!
– Ты хочешь знать, от рождения ли синтеты малоэмоциональны? – уточнил Сенна как ни в чем не бывало. Если так, то да, от рождения. Об этом мало кто знает, но всех нас делают такими в обязательном порядке.
Этого Ким не ожидал.
– Зачем?
– Во-первых, исторически считается, что эмоции мешают работе, а синтетов создают в первую очередь для работы. А во-вторых, затем, что эмоциональное существо легче вывести из равновесия, поместив его в тяжелые условия. Например, на токсичное производство под землей. Оно может отчаяться, стать слезливым, истеричным, агрессивным или аутоагрессивным. Сойти с ума, в конце концов. А кому нужны психи в химическом блоке?
– А эти кто, по-вашему?! Не психи?! – завелся Ким, – Вы знаете, что он собирается сделать, ваш друг Петер?!
– Знаю, – уронил Сенна. – Но пока есть возможность решить проблему иначе, он этого не сделает. В этом огромное преимущество борьбы с рациональным противником. Петер не психопат, он не собирается убивать направо и налево просто из ненависти. Уже одно то, что он попытался использовать тебя, это доказывает.
– Тот, кто ничего не чувствует, может убить просто потому, что ему это легко! – яростно возразил Ким, – В «восемь-семь» он это уже делал!
– Ты же не веришь в то, что синтеты вызвали болезнь в «восемь-семь», – заметил Сенна. – А потом, я не сказал, что он ничего не чувствует. Эмоциональная реакция синтетов гораздо слабее, и я вряд ли расплачусь над трогательной киносценой. Честно говоря, вряд ли кто-то из нас расплачется вообще когда-нибудь. Но чувства и эмоции – не одно и то же. Синтеты чувствуют боль, страх, интерес, могут удивляться, ценить других людей и по-своему любить их, – последнее Сенна произнес таким тоном, словно никак не мог одобрить подобное.
– Ну и что вы чувствуете сейчас?
– Лично я? Признаться, чувствую себя обеспокоенным. Настолько, что встретился с Петером по просьбе консула Эдо, хотя в другое время я предпочел бы не вмешиваться.
– Вам удалось кого-то из них уговорить?
Сенна качнул головой:
– Это невозможно. Но я хотя бы знаю почему. Они не смогут договориться, потому что ключевое требование Петера, на котором он настаивает, неприемлемо для Эдо. И для правительства в принципе.
– Тринадцатый сектор.
– Я в тебе не ошибся, – удовлетворенно заметил псикодер. – Но нет, не он. Это просто место, в конце концов. Дело в другом: синтеты требуют, чтобы отныне только у них было право создавать себе подобных.
Ким моргнул. Потом еще раз, но это не очень помогло понять, о чем толкует Сенна. Псикодер правильно истолковал его молчание:
– Ты ведь не знаешь, как создают синтетов? Ну, конечно, такая информация для воспитания саморожденных не считается первостепенной. Если попросту, то на начальном этапе это совершенно механический процесс: материал вслепую подбирается из огромной базы, чтобы сохранить генетическое разнообразие. О родителях речи, как ты понимаешь, не идет: в ход идут просто безымянные клетки. Потом биотехники забираются в ДНК и, следуя определенным протоколам, задают параметры под конкретную задачу. Протокол приглушения эмоций, кстати, один из основных и выполняется всегда.
– А Петер хочет это прекратить, – проговорил Ким.
– По его мнению, задумкам анализаторов грош цена, а у синтетов есть право иметь детей. Пускай и синтетически выращенных, но без изменений в генотипе и знающих, кто их отец с матерью. С другой стороны, анализаторы в своих протоколах уверены и будут до последнего настаивать на том, что только генерия спасет Город от гибели.
Ким помолчал. Псикодер безучастно смотрел в окно на пустые станции, которые проезжали мимо на медленном ночном ходу. Не было ни тени сомнения, что он не случайно едет в этом поезде, и интуиция опять шепнула Киму, что он – камень на чьем-то игровом поле.
– Вы следили за мной, – сказал он утвердительно.
– За тобой. За Ино. За Ариповым, – Сенна пожал плечами. – За всеми детьми-самородками следят.
– На чьей вы стороне?
Синтет медленно повернул к нему голову.
– Псикодеры всегда работают на анализаторов, – проговорил он. – Наш прямой руководитель – консул Эдо.
– Это не ответ.
– Нет, – легко согласился Сенна. – А ты растешь.
За окнами вагона Ким вдруг заметил какое-то движение. В тоннеле появились люди, и они бежали со всех ног. Сенна вдруг подобрался и выпрямил спину.