Женился Толик на тётке в 1993-ем. В 1995-ом родилась Юлька, моя двоюродная сестра, в 2000-ом – Вован, мой двоюродный брат. Ну а в 2005-ом Толик окончательно умотал в Старые Сопли. Сидит там на бревне возле дома и блаженно покуривает самосад, будто и не было этих двенадцати лет.
К слову, и другой, несостоявшийся, зять, тёткин сожитель, который прораб из Мордорстроя, тоже был никакой не особенный, а просто мужик. У него тоже было небритое, мрачное лицо и спортивные штаны. Только чёлки набок не было: какая уж там чёлка – три волосинки.
Звали дядя Роман, жил с тёткой лет пять. И больше сказать про него нечего. Разве что посочувствовать, как и Толику.
Двоюродная сестра
На загнивающем Западе двоюродных братьев называют кузенами, а двоюродных сестёр – кузинами. Стало быть, Юлька – дочка тётки и Толика – это моя кузина. Но раньше она мне была как родная.
Раньше я часто бывал у них дома. Дорога от нашей старой квартиры в Рабочем посёлке до их дома – первая, по которой я прошёл сам, один, вдали от своего двора. Это самая истоптанная дорога в моей жизни, – не считая той, что я протоптал с понедельника по пятницу на ЕБПХ.
В новом Угрюмске – три микрорайона: один маленький, другой не то что бы маленький, но и не большой, третий – очень большой. Маленький находится ближе всего к Угрюму и, соответственно, к мосту через Угрюм, по которому можно попасть в старый город. Это как раз Рабочий посёлок. Там в 60-х и 70-х прошлого века строили пятиэтажки для рабочих ЕБПХ.
Второй – это Рылово, где мы жили потом и где сейчас живут отец с матерью. Называется так, потому что в том месте когда-то было село Рылово, от него теперь осталась только церковь с обрубленной колокольней. Церковь открыли в 90-х, в неё иногда ходит мать и ставит свечки, чтобы Бог помог ей в её житейской суете. Народу в церкви полно со всего Рылово, касса ломится, но колокольня как была обрублена, так и есть по сию пору.
А третий микрорайон, самый большой, – Октябрьский, в народе же Грязи. Говорят, что когда строили всю эту махину домов, грязи размесили да развезли на весь Угрюмск. В Грязях живёт добрая половина всех угрюмцев, и с недавнего времени, как купил квартиру в ипотеку, я тоже живу там.
Так вот, если бы мы жили в Грязях или в Рылово – я бы не таскался к тётке так часто. А из Рабочего посёлка дойти просто даже ребёнку, поэтому меня отпускали: десять минут – и там. Нужно пройти по мосту через Угрюм, дальше подняться на площадь Победы и по ней выйти на улицу Советскую, и вот тёткин дом со старинными деревянными воротами.
Однажды мать сказала: «Сходи к тёть Лене, она тебе покажет кое-что». Я вообразил себе невероятное и побежал. Прибежал впопыхах, а там у тётки на руках младенец. Самозабвенно сосёт тёткину титьку, причмокивает. Это была Юлька. Несколько дней назад народившаяся на свет.
Юлька младше меня на восемь лет. Можно сказать, что она выросла не только на тёткиных руках, но и на моих. Я катал её на коляске, развлекал погремушками, сажал на горшок и даже подтирал задницу.
Я прикладывал подорожник к её содранным коленкам. Откручивал носы её обидчикам. Научил надувать пузыри из жвачки, свистеть и хранить секреты. И молчал, когда она покуривала яблочный «Kiss» под мостом через Угрюм. И забирал её пьяную из компаний в заблёванных подворотнях. Знал всех её пацанов – от того ушастого, лишившего её девственности, до этого рыжего мудака из ментовки, её мужа. Я был её старшим братом, пока ей был нужен старший брат: пока она не обзавелась сисяндрами третьего размера и в неё не вселился бабий чёрт.
А теперь она родила ребёнка и стала похожа на свою мать. Раньше, скажи мне кто-нибудь, что так будет, я бы не поверил. А теперь смотрю и не верю своим глазам. Юлька – просто ещё одна версия тётки, и всё по кругу, по исхоженному, всё как у всех. Так Угрюмск воспроизводит самоё себя.
Недавно встретил Юльку в магазине. Округлела, обабилась.
– Привет, – говорю.
– А, это ты, привет. Как сам? – мимоходом бросила она.
Пожал плечами – чего тут говорить. Вот и повидались.
Двоюродный брат
Теперь про кузена. Ему сейчас девятнадцать, и он имбецил.
Нет, так-то он, конечно, нормальный. У него – последний айфон и 700 друзей Вконтакте. Правда, айфон ему подарила тётка, то есть его мать, на две зарплаты, а из 700 друзей – 99% таких же имбецилов, как и он.
Его зовут Вован. Он студент железнодорожного техникума, потому что тётка ему сказала, что на железной дороге хорошо платят. Учится плохо, но это никого не волнует, главное – диплом. По вечерам сидит с компанией на теплотрассе возле школы №1 и глушит пиво из полторашек. Туп, дерзок и неуправляем, как обезьяна, сбежавшая из зоопарка.