Мысль о возмездии немного успокоила его.
– Куда теперь?
– В порт. – Но я не надеялся, что там лучше.
Мы мечтали попасть в Кинвет, но теперь было тяжело даже подойти ближе к этим развалинам. Мы пошли быстрее, чем раньше, стараясь как можно дальше уйти от этого страшного места. Уже давно стемнело, когда мы заночевали в сарае на краю поля – в нем обычно хранили урожай. Между Кинветом и портом почти сплошь тянулись возделанные поля.
Наступала пора уборки урожая. Жатва уже началась; на некоторых полях мы видели только стерню, нигде не было ни мешков с зерном, ни полевых роботов. Вероятно, нам придется позаботиться об урожае, хотя этого слишком много для нашей маленькой группы. Но нельзя допустить, чтобы он погиб. С начала войны нас приучили беречь каждое зернышко.
На следующее утро мы подошли к ориентирам Етхолма. Возможно, поселок не пострадал, как Кинвет. Но не зря падали бомбы, взрывы которых мы слышали в пещерах. На обратном пути можно заглянуть и в Етхолм, и в Хайчекс, но сейчас важнее порт. Мне казалось, что все живые будут стремиться попасть туда.
Мы шли быстрым шагом, которому учат рейнджеров. Переход, отдых, опять переход – рейнджеры переняли эту манеру у службы безопасности. Это самый быстрый способ передвижения пешком, а полями так можно идти долго.
Мы были еще за пределами порта, когда увидели две металлические колонны, устремленные в небо.
– Корабли! – воскликнул Тед.
– Тише! – я схватил его за руку и потянул в кусты, отделявшие одно поле от другого. Теперь нужна предельная скрытность и хитрость.
Несомненно, это не правительственные корабли. Вольным торговцам здесь тем более нечего делать, если только это не вынужденная посадка.
– Патруль? – не утверждение, а вопрос.
Теперь мы крались, перебегая от одного укрытия к другому. Может, мы ошибаемся: поселенцы подали сигнал, и корабли прилетели на выручку. Если так, мы в безопасности. Но я решил поступать на основании фактов, а не наших предположений.
У ворот, ведущих в порт, следы беспорядка и борьбы: валялись обгорелые и расплавленные предметы – значит пользовались лазером. Мы миновали разбитые хопперы, флиттер, ударившийся о крышу дома. Но ни звука, ни следа живого.
Наконец мы добрались до ворот и спрятались за хоппером, изуродованным лазером. Я достал бинокль.
Корабли долго находились в космосе – это было видно по состоянию их бортов. Ближний к нам корабль больше не поднимется, так сильно изувечены его дюзы. Я удивился мастерству пилота, посадившего такой корабль. Он, должно быть, сам одурел от счастья, когда удачно приземлился.
На обоих кораблях полустертые надписи: какие-то вооруженные силы.
Корабль беженцев здесь не приземлялся – но, может, это те два, что явились вслед за ними и требовали разрешения на посадку.
Люки открыты, трапы спущены, но нет никакого движения на них. Я бросил взгляд на один трап, долго смотрел на него, потом поднялся.
– Что, Вир?
– На трапе мертвец. Думаю, можно не бояться кораблей. Пошли в здание порта.
Мы не приближались к кораблям, но достаточно приободрились, чтобы в открытую пройти по полю к зданию администрации.
Мягкие подошвы наших лесных ботинок не производили никакого шума в залах, где недавно стучали космические сапоги. Здесь жизнь замерла еще до катастрофы – закрытые двери, секции зала, где уже давно никто не ждал разгрузки; не собирались инопланетные пассажиры, и так уже много лет.
Терминал напоминал памятник – не мертвому герою, а мертвому образу жизни.
Наша первая цель – центр связи. Здесь царил дикий беспорядок. Все свидетельствовало о схватке. Приборы изрублены лазерными лучами, на полу засохшая кровь. На одном из столов лежали инструменты, проводка обнажена, видимо пытались восстановить передатчик сигналов кораблям на орбите. Но ремонт только начали, а я не знал, как его продолжить.
То, что мы искали находилось дальше, в небольшой комнате. Перешагивая через обломки мы пошли туда.
Дверь заклинило, пришлось нам обоим нажать на нее изо всех сил. Она заскрипела и открылась. За дверью, на помосте, находился космический маяк – когда-то находился! Осталась же от него масса расплавленного металла, вряд ли нужного кому-нибудь на Бельтане.
– Нет маяка, – после долгого молчания сказал Тед. – Здесь тоже сражались.
– Кто-то, наверно, хотел включить его, но ему помешали...
Хоть я и не верил в помощь из космоса, но теперь ощутил утрату; все вокруг будто потемнело; разорвалась последняя нить, связывающая нас с прошлым миром. Я повернулся и, так как Тед не сразу пошел за мной, а продолжал смотреть на оплавленную глыбу, положил руку ему на плечо.