Николай потряс головой, прогоняя навязчивую идею.
— Что ж, если он такой покладистый и всюду ни при чем, может, позвоните ему еще раз и организуете его встречу со мной?
Лилия удивилась:
— Не посоветовавшись с Денисом?
— У нас телепатическая связь, — буркнул Николай, — я уверен, что он будет обеими руками «за».
Но она явно не горела желанием звонить.
— Может быть, все же подождем до утра? Заодно у Боксера будут уже какие-то данные…
— Не подождем, — отрезал он.
— Хорошо. Вы сами этого хотели. — Лилия достала из книжки визитку и набрала номер. — Леонид Ильич, это снова я. Извините за еще один ночной звонок, но москвичи хотят с вами встретиться.
Николай подошел вплотную, наклонился к трубке, но ничего, кроме нечленораздельного бурчания, не услышал. Мог бы, блин, догадаться, опять подсоединить диктофон, обругал он себя. Лилия положила трубку.
— В восемь утра. Ресторан «Александрия», это на Московском шоссе, совсем недалеко от города. Но разговаривать он будет с одним из вас, и лучше с Денисом.
По-прежнему раннее утро
В Ясные Воды Денис приехал без семи минут пять. Через площадь неспешно и неорганизованно тянулось коровье стадо, можно было его объехать, но Денис остановился. Выбрался на свежий воздух и с удовольствием закурил. В прошлый раз поселок выглядел сонным и угрюмым, а сегодня сиял, как на лубочной картинке. Побеленный фасад церкви, согретый утренним солнышком, отливал розовым. Денис, прищурившись, запрокинул голову, подставил солнцу лицо, выпуская дым прямо над собой, глядя вполглаза в безоблачное густосинее небо.
Поселок давно проснулся. У магазина, возле служебного входа, собрались бабульки и зычными голосами подгоняли грузчика, таскавшего из «пирожка» картонные коробки, рядом, перед почтой, два голых по пояс низкорослых мужичка с морщинистыми, как у столетних старух, лицами, переругиваясь, забрасывали лопатами мусор в тракторный прицеп. Тракторист покуривал, наблюдая за происходящим отстранено и свысока.
Денис любовался кипением сельской жизни, пока по радио не пропищало пять. Явиться в гости в шестом часу по здешним понятиям уже вполне прилично, попытался убедить он себя. Как бы там ни было, торчать здесь до восьми обстоятельства все равно не позволяют.
Горюнов, слава богу, был уже на ногах: сидя на табуретке, возился с разложенными на крыльце удочками.
— Не поздновато для рыбалки? — спросил Денис, поздоровавшись.
Пенсионер, увидев его, изменился в лице и в придачу загнал в палец крючок.
— Часа два уже как клюет, — продолжал Денис, подсаживаясь, — вы мне в прошлый раз имя-отчество так и не сказали.
— Михал Михалыч. Не сезон сейчас рыбачить — нерест. Так, снасть решил проверить. Вот через недельку, через две…
— Точно-точно! — подхватил Денис. — Не учел! Когда у вас ледоход? В апреле, а то и в мае?
— Смотря где, смотря в какой год, — ответил Горюнов, справившись, похоже, с волнением. — За элеватором на втором пруду до Дня Победы народ по льду ходил.
— А я к вам, Михал Михалыч, за одной вещью. Догадываетесь какой?
Денис достал последнюю сигарету из пачки, покрутил, повертел и с сожалением сунул обратно. Горюнов молча поднялся и исчез в доме.
— Вот, держи, — сказал он, вернувшись через минуту, и протянул Денису тяжелую плоскую сумку с разорванной надписью «Toshiba».
Денис вытащил ноутбук, вроде цел, только немного поцарапан. Открыл крышку. На экране загорелось: «Enter password».
— Сами пароль на вход поставили, или был? — спросил он у Горюнова.
Михал Михалыч явно обиделся.
— На кой ляд мне какой-то пароль?!
— На такой. Вдруг отдавать придется? Ведь пришлось же. А раз на входе пароль, значит, вы ничего не видели, ничего не знаете, так?
— Не-е… — Горюнов в смущении потеребил подбородок. — Я в этом деле человек темный. Я зачем его поначалу взял? Чтоб не попер никто. Он на дороге валялся рядом с мотоциклом. А как следователя ряху, прошу прощения, увидел, так и решил: нельзя ему отдавать.
— А родителям?
— Да как-то получилось… Я забыл про него, вспомнил только день на второй, третий, а тут похороны, им не до того было, а потом уже вроде как неудобно…
— Игорю тоже не до того было?! — спросил Денис строго. — Вы мне, Михал Михалыч, голову не морочьте. Не понимаете, во что ввязались? Объяснить? Или в неведении — оно спокойнее?
Горюнов молчал, потупившись как школьник.
— Выкладывайте все, что недоговорили в предыдущую встречу.
— Нечего мне больше сказать, — выдохнул Горюнов, — честное слово, нечего!