— К — от слова «красивая»
А — от слова «активная»
Р — разумная
М — великолепная
Е — единственная
Л — любимая
И — изумительная
Т — талантливая
А — артистичная балерина-чечёточница-сказочная принцесса-ветеринар!
А теперь споем мою чудесную песню сначала!
Песня была такая раздражающая и так скверно спета, что Вайолет и Клаус испытали настоящие мучения, словно их на самом деле пытали. Тем более что Кармелита продолжала петь снова и снова без остановки.
— Я не могу выносить её голос, — не выдержала Вайолет. — Он напоминает мне карканье ворон в городе Г. П. В.
— А я не могу выносить её стихи, — добавил Клаус. — И кто-то должен ей сказать, что слово «великолепный» не начинается с буквы «М».
— Не выношу эту дрянь, — со злобой проговорил крюкастый. — Она — одна из причин, почему мне хотелось бы сбежать отсюда. Но сейчас, по-моему, как раз подходящий момент, чтобы пробраться через зал. Там полно колонн, за ними можно прятаться, и, если пройти как можно ближе к стенке, где весла проходят в дыры и попадают в щупальца, мы доберёмся до следующей двери. Конечно, это при условии, если все наблюдают танец балерины-чечёточницы-сказочной принцессы-ветеринара.
— Мне кажется, довольно рискованный план, — заметила Вайолет.
— Сейчас не время трусить, — проворчал крюкастый.
— Сестра не трусит, — вступился за сестру Клаус. — Она просто проявляет осторожность.
— И проявлять осторожность некогда! — вскричала Фиона. — Так точно! Та, кто колеблется, — пропала! Так точно! Или тот! Идём!
Не сказав больше ни слова, крюкастый ткнул в кнопку на стене, и дверь в громадный зал отворилась. Как и предсказывал олафовский помощник, глаза всех детей, сидевших на вёслах, были устремлены на Кармелиту, которая скакала и пела на одной половине комнаты. Эсме, держащая в одном из щупальцев громадную лапшу, следила за ней со счастливой улыбкой на лице. Крюкастый и Фиона впереди, трое Бодлеров (Солнышко по-прежнему, разумеется, внутри шлема) позади начали осторожно красться по другой половине зала, пользуясь тем, что Кармелита в это время кружится и поёт свою нелепую песню. Когда она пропела первую букву «К», дети юркнули за колонну. Когда она сообщила слушателям, какие эпитеты начинаются с «А» и «Р», дети проскользнули мимо двигающихся весел, стараясь при этом не споткнуться. Когда она заявила, что слово «великолепная» начинается с «М», олафовский пособник указал крюком на дальнюю дверь, а когда Кармелита достигла «Е» и «Л», дети нырнули ещё за одну колонну, надеясь, что слабый свет фонарей их не выдаст. Когда Кармелита похвасталась, что она «любимая» и «талантливая», Эсме вдруг нахмурилась и, обернувшись, прищурилась под своими фальшивыми осьминожьими глазами. Бодлерам пришлось распластаться на полу, чтобы злодейка их не заметила, а когда балерина-чечёточница-сказочная принцесса-ветеринар сочла нужным напомнить аудитории, что она балерина-чечёточница-сказочная принцесса-ветеринар, двое старших Бодлеров очутились впереди Фионы и крюкастого, так как спрятались за колонной, ближней к их цели. И только они собрались тихонько шагнуть к двери, как Кармелита завела последнюю строчку своей песни, то есть «начала петь особенно громким и особенно противным голосом», а потом, не успев начать свою чудесную песню сначала, вдруг остановилась.
— «К» — от слова «кексолизы»! — выкрикнула она. — Вы что тут делаете?!