— Это от Куигли Квегмайра, — тихо проговорила она.
Глаза Клауса расширились от удивления.
— И что он пишет?
Телеграмма закончилась, и палец Вайолет оказался на букве «К», как раз на имени её друга. Вайолет улыбнулась. Казалось, ей почти достаточно хотя бы знать, что Куигли жив.
«Насколько я понимаю, у вас на субмарине появилось трое новых волонтёров ТОЧКА, — прочла она и вспомнила, что слово ТОЧКА в телеграмме означает конец фразы. — Мы страшно нуждаемся в их услугах в крайне важном деле ТОЧКА Пожалуйста, доставьте их во вторник в место, указанное в стихах, приведённых ниже ТОЧКА».
Вайолет проглядела всю телеграмму до конца и в задумчивости нахмурилась.
— Дальше идут два стихотворения. Одно — Льюиса Кэрролла, второе — Томаса Элиота.
Клаус достал записную книжку из кармана и стал листать страницы, пока не нашёл того, что искал.
— «Головоломный Подменный Вариант», — сказал он. — Тот код, который мы узнали в гроте. Наверное, Куигли изменил в стихах некоторые слова, чтобы чужие не поняли, где мы должны с ним встретиться. Давайте посмотрим — поймём ли мы, какие внесены изменения.
Вайолет кивнула и прочла вслух строки первого стиха:
— Последняя строка, по-моему, должна звучать по-другому, — заметила она.
— Да, во времена Льюиса Кэрролла казино на пляжах не было, — согласился Клаус. — А какие там должны быть слова?
— Не знаю, — ответила Вайолет. — Льюис Кэрролл мне всегда казался чересчур эксцентричным.
— А мне он нравится, — возразил Клаус, — но я не учил его стихов наизусть. Прочти другое стихотворение. Может, оно нам что-то даст.
Вайолет кивнула и прочла вслух:
Голос старшей Бодлер замер, и она в замешательстве посмотрела на брата.
— Всё, — сказала она. — На этом стихотворение обрывается.
Клаус нахмурился:
— И больше в телеграмме ничего нет?
— В самом низу есть несколько букв — «КК: Ж. С.». Что это может значить?
— «КК» означают, что Куигли послал кому-то ещё копию, — объяснил Клаус. — А «Ж. С.» — кому послал.
— Опять те загадочные инициалы, — заметила Вайолет. — Это не может быть Жак Сникет — он умер. Но кто же ещё?
— Нам сейчас не до инициалов, — остановил её Клаус. — Надо сообразить, какие слова в стихах заменены.
— И как это сделать?
— Не знаю. Почему Куигли думает, что мы знаем эти стихи наизусть?
— Он и не думает, — сказала Вайолет. — Он знает нас. Но телеграмма-то послана просто на «Квиквег». Он знал, что кто-то на лодке сумеет расшифровать стихи.
— Кого он имел в виду? — Клаус задумался. — Не Фиону — она миколог. И такой оптимист, как Фил, вряд ли знаком с поэзией Томаса Элиота. И трудно представить себе, чтобы капитан Уиддершинс всерьез интересовался поэзией.
— В последнее время — нет. — Вайолет задумалась. — Но брат Фионы упоминал, что они с капитаном вместе изучали поэзию.
— Да, верно, — согласился брат. — Они читали стихи друг другу в кают-компании. — Клаус подошёл к буфету, открыл дверцы и обежал взглядом книги, которые держала там Фиона. — Тут нет поэзии, только книги по микологии.
— Капитан Уиддершинс не стал бы выставлять поэзию на видное место, — высказала предположение Вайолет. — Он бы их скрывал где-нибудь.
— Как скрывал то, что случилось с руками фиониного брата, — подхватил Клаус.
— Он считал, что есть тайны настолько ужасные, что молодым не следует их знать, — напомнила Вайолет. — Но сейчас мы должны их узнать.
Клаус с минуту молчал, а затем повернулся к сестре:
— Есть одна вещь, про которую я тебе никогда не говорил. Помнишь, как родители страшно рассердились на нас из-за испорченного географического атласа?
— Мы об этом вспоминали в Гроте, — отозвалась Вайолет. — Его намочил дождь оттого, что мы оставили окно в библиотеке открытым.
— Я подозреваю, что они разозлились не только из-за этого, — сказал Клаус. — Ведь я тогда снял атлас с верхней полки, для этого мне даже пришлось поставить стремянку на стул. Родители не думали, что я смогу достать до верху.
— Но почему это их так рассердило?
Клаус опустил глаза:
— Они держали там книги, которые специально убрали от нас. Меня тогда интересовал только атлас, но за ним оказался ещё целый ряд книг.