— Какие глупости! — рассердился мистер По. — Мне неизвестно, где вы были, как вы очутились здесь, почему на груди у вас изображение Санта-Клауса, но я…
— Это Герман Мелвилл, — сказал Клаус. — До свидания, мистер По.
— Сайонара, — попрощалась Солнышко, и трое Бодлеров быстро зашагали по песку, оставив изумлённого банкира кашлять.
— Стойте! — приказал он, как только отнял платок ото рта. — Вернитесь, Бодлеры! Вы — дети! Вы — несовершеннолетние! Вы — сироты!
Голос мистера По звучал все тише и глуше по мере того, как Бодлеры удалялись по пляжу.
— Как ты думаешь, что значит слово «лиловый»? — спросил у сестры Клаус. — Такси не лилового цвета.
— Опять код, — высказала догадку Солнышко.
— Может быть, — согласилась Вайолет. — А может быть, Куигли просто захотелось написать моё имя[39].
— Бодлеры! — донеслось до них. Голос мистера По звучал так, как будто банкир только примерещился детям.
— Думаешь, он ждёт нас в такси? — спросил Клаус.
— Надеюсь, — ответила Вайолет и бросилась бежать бегом. Младшие помчались за ней. Она бежала, с каждым шагом взметая песок. — Куигли! — проговорила она тихо, словно про себя, а потом громче: — Куигли! Куигли!
Наконец дети добежали до такси, но стекла были тонированы, то есть «затемнены», так что дети не разглядели, кто там сидит.
— Куигли? — спросила Вайолет и распахнула дверцу. Но их друга там не оказалось. На водительском месте сидела женщина, которой Бодлеры никогда не видели. Она была в длинном чёрном пальто, застёгнутом до самого подбородка, в белых бумажных перчатках, а на коленях у неё лежали две тоненькие книжки, возможно, чтобы скоротать время ожидания. Женщина отпрянула, когда дверца распахнулась, но, увидев детей, вежливо кивнула и еле заметно улыбнулась, как улыбаются не совсем посторонние, но и не близкие люди. Такой улыбкой одаряют коллегу или члена организации, к которой принадлежите и вы.
— Привет, Бодлеры, — сказала она и поманила их рукой. — Влезайте.
Бодлеры неуверенно переглянулись. Они, разумеется, знали, что никогда не надо садиться в машину к незнакомым людям, но они знали также, что это не обязательно относится к таксистам, хотя водитель такси всегда незнакомец. А кроме того, когда незнакомка подняла руку и махнула им, они заметили названия книг, которые она читала, поджидая их. Названия были такие: «„Морж и плотник" и другие стихи Льюиса Кэрролла» и «Мёртвая земля» Томаса Элиота. Возможно, если хотя бы на одной книге стояло «Эдгар Гест», дети повернулись бы и бросились назад, к мистеру По. Но на свете редко попадаются люди, ценящие хорошую поэзию, поэтому дети позволили себе заколебаться.
— Кто вы? — наконец спросила Вайолет.
Женщина заморгала и снова слегка улыбнулась, как будто она ждала, что Бодлеры сами могут ответить на этот вопрос.
— Я — Кит Сникет, — сказала она.
И бодлеровские сироты влезли в машину, благодаря чему декорации все-таки переменились и цикл следующих друг за другом несчастий прервался.
Моему любезному издателю
(порвано)
(порвано)