Удивление, сквозящее в выражении его лица, доставляет больше удовольствия, чем блюдо с чизкейком в моем любимом кафе. Возьми этого ворчливого неандертальца.
- Ты... украсила мой фермерский дом?
- Я не знала, что он твой. - Я складываю руки на груди. Если бы я это сделала, то, возможно, оставила бы заколотого плюшевого мишку в саду, чтобы он почувствовал вкус моего гнева. - Но да, я это сделала. Там много естественного света. Я была необычайно вдохновлена.
Его глаза слегка прищуриваются, как будто он пытается понять, должен ли он мне верить.
- Чего я не понимаю, так это почему вы пытаетесь сохранить этот проект в секрете. Обычно я не получаю запросов на сохранение дизайна в тайне. Большинству людей нравится, когда о них пишут в моем блоге. - Что-то в том, что мир признает, насколько они богаты и привилегированы, делает богатых людей теплыми и пушистыми внутри. Не то чтобы у меня с этим были проблемы. Чем больше имен я смогу прикрепить к своей работе, тем более значимым станет мое портфолио.
- Я думаю, произошла ошибка. - Даррел захлопывает свой ноутбук и встает, как будто собирается сделать заявление. Вы здесь! Слушайте! Санни Кетцаль будет немедленно изгнана с этой земли! - Я не знал, что ты дизайнер, и я бы предпочел...
- Остановись. - Я поднимаю руку.
Он смотрит на меня сердито, как будто я выпила все молоко и убрала пустой пакет обратно в холодильник.
Неужели он серьезно собирается вышвырнуть меня только потому, что это я вошла в дверь?
Пошел ты, Даррел Хастингс. - Прежде чем ты что-нибудь скажешь, я хотела бы сначала кое-что сказать. - Драматично взмахнув руками, я объявляю: - Я не знала, что ты был клиентом. Если бы я знала, я бы не взялась за эту работу.
Его глаза сужаются.
- Моя творческая энергия не выдержит такого количества негатива, - я указываю пальцем на его гигантское тело. Я веду себя как драматичная принцесса, но это единственный способ сохранить свое лицо. Я ни за что не позволю Даррелу Хастингсу из всех уволить меня, прежде чем я проработаю на работе целый час. - Даже сейчас я чувствую, что мой творческий потенциал иссякает.
Он усмехается, как будто я нуждаюсь в помощи больше, чем любой из его пациентов.
- Я не думаю, что это сработает, - добавляю я.
- Согласен. - Он вздергивает подбородок, как будто это первая разумная вещь, которую я сказала с тех пор, как вошла.
Ты с ума сошла? Часть моего мозга, которая заботится о таких вещах, как бюджет, оплата аренды и возможность позволить себе жареные оладьи в моем любимом месте для позднего завтрака, оживает. Ты забыла, что произошло сегодня утром? Ты на мели. И Шанья уже согласилась заплатить тебе первую половину. Тебе нужна эта работа.
Да, но из всех людей я не смогу выжить, работая на Даррела Хастингса. Он стоит за своим столом в облегающем костюме на пуговицах, который демонстрирует его грудную клетку, и в брюках, свободно ниспадающих на сильные бедра, выглядя как великолепный бык, готовый пронзить меня.
Наше маленькое пристальное наблюдение приближается к трехсекундной отметке, потому что мы оба отказываемся моргать. Это то, что мы делаем. Я появляюсь, и он злится от одной моей близости. У нас не может быть ни одного приличного разговора. Он будет невозможным клиентом.
- Я скажу Шанье, чтобы она прислала кого-нибудь другого.
Он кивает. - Идеально.
Тьфу. Я бы отдала свое левое легкое, чтобы врезать ему.
Чопорно я поворачиваюсь и иду к двери. Моя голова так высоко поднята, что я, должно быть, похожа на жирафа в шейном бандаже. Мои шаги уверенны и быстры.
Я протягиваю руку, чтобы повернуть ручку, когда дверь распахивается, едва не ударяя меня по лицу. Быстрые рефлексы и три года занятий Зумбой позволяют мне прыгать назад.
Коридор пуст, и все же я чувствую, как ветер проносится мимо меня с обеих сторон. Взглянув вниз, я замечаю, как в комнату врываются два маленьких мальчика.
Они оба направляются прямиком к грубияну за стойкой.
И они оба плачут.
ГЛАВА 4
ЗАМОРОЗКА МОЗГА
ДАРРЕЛ
Санни Кетцаль вредна для моего кровяного давления.
Достаточно неловко, что я понятия не имел, что она была дизайнером моего фермерского дома, когда она вошла в комнату. Или что я почувствовал толчок в груди, когда ее глаза цвета корицы встретились с моими. Или что я бросил на нее голодный взгляд, прежде чем смог совладать с собой.
Не то чтобы кто-то мог меня винить.
Она сногсшибательна.
Объективно говоря.
Каждый чистокровный мужчина в средней школе Джон Херст согласился бы с этим.
Столько лет, а она ничуть не изменилась. То же подтянутое тело, те же блестящие черные волосы, кошачьи карие глаза и нездоровая одержимость оставлять за собой последнее слово.
Я бы вышвырнул ее вон из моего здания, если бы она не вызвалась выйти первой. Есть так много причин, по которым работать с Санни было бы плохой идеей.
Она великолепна.
Она приводит в бешенство.
Она лучшая подруга Кении.
И если Санни узнает, зачем мне нужно, чтобы она украшала комнаты для семи- и одиннадцатилетнего ребенка, Кения узнает об этом. Если Кения услышит об этом, пройдет совсем немного времени, и Алистер тоже узнает.
Впускать Санни Кетцаль в сложную часть моей жизни, когда я еще даже не сообщил об этом Алистеру, - это верный путь к катастрофе. Я собираюсь обсудить опекунство со своим шурином, когда буду в порядке и готов. Ни секундой раньше.
Санни собирается уйти, прихватив с собой свой опьяняющий аромат "Карибский бриз", когда дверь распахивается, и два маленьких пятна обегают стол и бросаются на меня.
Санни ахает и оборачивается. У меня нет времени следить за выражением ее лица, потому что я слишком занят, разглядывая детей, которые цепляются за мои ноги, как обниматели деревьев, протестующие против вырубки леса.
- Майкл? Бейли? - Я касаюсь их голов. Мои пальцы погружаются в мягкие каштановые кудри.
По комнате раздаются глухие шаги, и в мой кабинет входят Дина и мисс Беннет. Я встречаюсь взглядом с социальным работником. Ее губы наполовину втянуты в рот, и она заламывает свои темные руки. Мой взгляд отслеживает морщинку у нее на лбу, блеск пота на виске и неровный порез ногтей. Она вцепляется в ключи от машины, более тонкий конец ключа врезается ей в ладонь. Она понятия не имеет, что чувствует боль, что является признаком шока. Тот факт, что она смогла проделать весь этот путь с детьми, говорит мне о том, что она привыкла работать в условиях огромного стресса.
Совсем нехорошо. Особенно при ее работе, где стресс является постоянной частью ее дня. Я делаю мысленную пометку предложить ей поговорить с кем-нибудь, прежде чем ее стресс выплеснется более опасным образом.
Затем мой взгляд останавливается на Санни, только потому, что она смотрит на меня так, словно задается вопросом, не попала ли она в сумеречную зону. Полагаю, ее шокировало бы, что маленькие дети добровольно бегут ко мне, поскольку она считает, что я настолько бессердечен, что ем младенцев на завтрак.
Я отрываю от нее взгляд и сосредотачиваюсь на маленьких мальчиках. Никто не сказал, с чем связан этот внезапный визит, но я нутром чую. Мисс Джин, должно быть, ушла.
Я быстро моргаю, чтобы сдержать слезы. Я не могу позволить себе роскошь исследовать свое горе. Утешить Майкла и Бейли - самая насущная потребность. Они оба смотрят на меня. Наблюдают за мной. Ждут.
Лица, осуществляющие уход за ребенком, оказывают влияние на его мозг в течение всей его жизни. Это означает, что все, что я делаю в данный момент, задаст тон тому, как Майкл и Бейли будут ассоциировать меня и мою заботу в будущем.
Я опускаюсь на колени, чтобы оказаться на их уровне, и обнимаю их обоих. - Все в порядке.
- Она мертва. - Бейли, младший из двух мальчиков, рыдает мне в шею. Его очки сползают с носа, но останавливаются за мгновение до того, как упасть с его лица. - Бабушка ушла.