Я отталкиваюсь от стола, за которым укрылись Майкл и Бейли. Санни должна быть за стойкой и заказывать себе угощение, но я ее нигде не вижу.
Моя голова вертится взад-вперед в поисках ее. Я едва успеваю сделать пару шагов, как натыкаюсь на ту самую женщину, которую ищу. Столкновение сопровождается легким ароматом духов и учащением пульса, за которым немедленно следует ледяной холмик, сползающий по моей рубашке и джинсам.
- Мне так жаль. - Глаза Санни расширяются, когда она замечает пятно, которое оставила на моих брюках. - Клянусь, я тебя не видела, Даррел.
Я рычу на нее. В кафе-мороженом тридцать градусов, а моя рубашка и джинсы перепачканы мороженым с печеньем "Орео" и карамельным сиропом.
- Дай-ка я возьму салфетки. - Она разворачивается к стойке, хватает несколько салфеток и набрасывается на меня с ними.
- Все в порядке. - Все не в порядке. Эта рубашка была подарена Клэр после ее поездки в Италию. Ты никогда не найдешь такого мягкого материала, Даррел.
- Я знаю, что мы терпеть друг друга не можем, но я не настолько мелочна. Я правда тебя не видела. - Она продолжает вытирать мою рубашку, как будто ее рука - салфетка для бритья.
- Санни, это… - Остальные слова застревают у меня во рту, когда она ныряет ниже пояса с бумажными полотенцами, и я отпрыгиваю. - Просто присмотри за детьми, пока я вытру это.
Она смотрит на меня своими карими глазами. Те же глаза, от которых у меня путались мысли всякий раз, когда я видел ее идущей по коридору в школе.
Ее взгляд слегка обостряется. - Это был несчастный случай, ладно? Не нужно рычать на меня.
Она ругает меня, хотя это она испортила мою рубашку? Выдержка у этой женщины.
- Ты все еще пялишься.
- Все еще холодно.
- Я же сказала, что сожалею.
- И я думаю, мир должен перевернуться и поаплодировать тебе за это.
Ее брови напрягаются. - В чем твоя проблема?
Мой пульс бешено колотится в венах, желудок сжимается, а сердце сжимается от того, что я стою так близко к ней.
Мороженое слишком холодное.
Я не могу сейчас думать.
- Просто понаблюдай за детьми, - огрызаюсь я.
Она хмуро смотрит на меня и остается на месте, пока я крадусь в ванную. Дверь за мной захлопывается. Я наклоняюсь над раковиной и наливаю в ладони холодную воду. Ополаскивая лицо, я позволяю воде стекать по носу и подбородку.
Она даже не помнит тебя, идиот. Тебе нужно смириться с тем, что произошло, и жить дальше. О, и перестань вести себя с ней как придурок.
Я делаю несколько глубоких вдохов, а затем оттираю рубашку так хорошо, как только могу. Поскольку брызги воды на мою промежность привлекут еще больше внимания к беспорядку, я смачиваю комок салфеток и прикладываю к этой области как можно больше точек. Когда это не удается, я стягиваю рубашку и позволяю ей свободно болтаться у меня в паху.
Мои шаги длинные и торопливые, когда я выхожу из ванной. Я подхожу поближе к столу, где мальчики доедают мороженое. Угощения отвлекают их. Горе постигнет их позже, в тишине и темноте, но сейчас они не думают о понесенной потере или о том, что их жизнь полностью изменится в третий раз.
Санни поднимает глаза, когда видит, что я приближаюсь. Она выдерживает мой взгляд, ее глаза сужаются, как будто она хочет ударить меня. Думаю, я бы это заслужил. Обычно я не такой раздражительный, но моя рациональная сторона отключается, и вся моя защита усиливается, когда я рядом с ней. Это одна из многих причин, по которым она мне не нравится. Она превращает меня в мужчину, который огрызается на женщин.
- Вы, ребята, готовы идти? - Я хватаюсь за спинку стула Бейли.
Майкл продолжает молча есть свое мороженое.
Бейли щебечет мне. - Но мы еще не закончили.
- Уже поздно, приятель. А у тебя есть домашнее задание.
- Ненавижу домашние задания, - ворчит Бейли.
- Я тоже. - Санни нежно вытирает лицо салфеткой, промокая мороженое, стекающее по руке. Ее нежность резко контрастирует с сердитым взглядом, который она бросает на меня, когда я достаю ключи.
- Неважно, нравится вам домашнее задание или нет. Важно то, что его нужно выполнить.
- Кайфоломщик, - бормочет Санни.
Майкл фыркает.
Я прищуриваюсь, глядя на нее. У нас с ней могут быть проблемы, но она не должна плохо влиять на детей. - Мы уходим.
Через несколько минут Бейли и Майкл садятся в машину. Я открываю переднюю дверь своего крузера для Санни, но она усмехается и говорит мне, что будет на заднем сиденье с детьми.
Санни садится, когда я забираюсь на водительское сиденье. Резкий ветер захлопывает дверь прежде, чем я успеваю схватить ее и сделать это самостоятельно. Я делаю полный вдох, который не подавляет волнение в середине моей груди. Сейчас не время чувствовать себя так неуверенно, но я ничего не могу с собой поделать.
Это ее вина.
Это всегда Санни, разрушает мой рациональный разум и кружит меня, как волчок.
Я отправляюсь в путь.
Задняя часть машины превращается в вечеринку. Их голоса становятся все громче и громче, накладываясь друг на друга. Санни начинает напевать мелодию из старого мультфильма о Человеке-пауке, и мальчики присоединяются. Энергия и веселье проносятся в воздухе, как ураган, и это треплет волосы у меня на затылке.
Тот факт, что мне приходится вести машину, заключается в том, что я приседаю, чтобы отвлечь внимание от зеркала заднего вида. В зеркале я вижу, как Санни устраивается между двумя мальчиками и наклоняет мороженое Бейли, так что капли падают на ее салфетку.
Майкл пристально наблюдает за ней, как будто он был бы не прочь испачкать мороженым свою одежду, чтобы привлечь такое же внимание. Мальчики получают от Санни больше улыбок, чем я за всю свою жизнь.
Я должен следить за дорогой.
Мне следует перестать беспокоиться о раздражающей женщине на заднем сиденье.
Если бы только она исчезла из моей жизни и облегчила мне ее.
- Где ты живешь? - Я рявкаю на Санни.
Улыбка тут же сползает с лица Санни, и она отвечает сухим голосом. - Просто отвези меня обратно в свой терапевтический центр.
- Я могу отвезти тебя домой, - хрипло настаиваю я.
- Я не хочу, чтобы ты отвозил меня домой, - отвечает она таким же возмущенным тоном. - Так что просто высади меня там.
Прежде чем я успеваю продолжить спор, Санни переключает свое внимание на мальчиков. - Итак, Бейли, расскажи мне еще о школе. Какой твой любимый предмет?
Семилетний малыш начинает болтать так, словно ждал ответа на этот вопрос всю свою жизнь. Санни тоже вовлекает Майкла в разговор. Постепенно шум на заднем сиденье снова становится громче. Мгновение спустя я слышу ее звонкий смех, разносящийся по машине.
Моя грудь становится все туже и туже. Я активно приказываю своим мышцам расслабиться. Если я не возьму себя в руки, я порву вену прежде, чем мальчики смогут вернуться домой. И тогда они потеряют двух опекунов за один день.
Как обычно, Санни Кетцаль все усложняет для меня. Каждый раз, когда я смотрю в зеркало, она сияет своей очаровательной улыбкой. Или разражается тем заразительным смехом, от которого всем хочется прижаться к ней как можно ближе. Или заправляет ее блестящие, прямые, как шелк, черные волосы за ухо.
Ее волосы всегда были густыми и прямыми, как кость, как будто она каждое утро пропускала их через паровой валик. Цвет иссиня-черный, и на солнце он становится еще ярче, как будто она долбаная эльфийская фея.
Я крепче сжимаю пальцами руль и заставляю себя не думать о прошлом и больше не поглядывать на заднее сиденье.
Наконец я заезжаю на парковку в центре. Санни прощается с мальчиками и выскакивает, даже не ворча на меня.
- Эй, - я бросаю взгляд на заднее сиденье, - вы двое, сидите тихо. Я сейчас вернусь.
Бейли с энтузиазмом кивает.
Майкл просто смотрит на свой телефон.
Я хватаю ключи, выскакиваю из машины и догоняю Санни, пока она не успела уйти слишком далеко. Я хочу, чтобы мальчики были у меня в поле зрения, на всякий случай.
- Эй! - кричу я. Несмотря на то, что у нее длинные, идеальные ноги, мои все равно длиннее, чем у нее. Не нужно много усилий, чтобы оказаться перед ней. - Нам нужно поговорить.
- Теперь, когда ты внезапно заинтересовался разговором со мной, Даррел, я бы хотела, чтобы ты вернулся к разговору с помощью хрюканья.