- Ты выходишь замуж за любого мужчину, за которого захочешь, Сунита. Не имеет значения, какого у него цвета кожи или откуда он родом. Вот что я сделал. Я влюбился в женщину из другой культуры, и это было лучшее решение в моей жизни.
С усталым вздохом я тащусь к двери. Она была открыта с тех пор, как приехала мама. Отлично. Теперь все мои соседи в курсе моих дел. Спасибо, мама.
Я захлопываю дверь, но чья-то рука проскальзывает в щель как раз перед тем, как она закрывается.
Это Даррел.
Его грудь яростно вздымается и опускается. Волосы растрепаны, пот стекает по щеке.
- Даррел? Что ты...
- Санни, я должен тебе кое-что сказать. - Он кладет руку мне на плечо. Я не уверена, делает ли он это потому, что ему нужна физическая связь, или потому, что его колени могут подогнуться в любую секунду. - Я так долго пытался игнорировать то, что я чувствую к тебе. Я говорил себе, что ненавижу тебя, но это было неправдой. Я ненавидел то, что не мог перестать думать о тебе. Я ненавидел то, что искал тебя каждый раз, когда ты входила в комнату. Я ненавидел то, что ты все еще была в моем сердце, как бы сильно я ни пытался вытащить тебя оттуда.
- Даррел. - Я бросаю нервный взгляд через плечо. Мама все еще в моей комнате, но она не будет вечно разговаривать по телефону с папой. Как бы мне ни хотелось завизжать от признания Даррела в любви, страх, что мама обнаружит нас, давит мне на кожу. - Сейчас не то...
- Я знаю, может показаться, что сейчас неподходящее время. Ты права. Так и есть. Мне еще не предоставили опеку над мальчиками, и я все еще привыкаю к роли опекуна. Есть еще кое-какие вещи, над которыми мне нужно поработать. Поверь мне. Я в курсе. Но я не мог прожить и дня, не сказав тебе, что ты...
-Хорошо, милый, - напевает мама из коридора. - Я скажу ей.
Моя паника достигает точки кипения, когда Даррел входит в мою квартиру. Его зеленые глаза прикованы к коридору, и он моргает. - Здесь кто-нибудь есть?
- Да. Моя мама. - Я кладу руки ему на спину и подталкиваю к двери.
- Твоя мама? - Он загорается. - Мне поздороваться?
- Нет, - шиплю я. - Тебе определенно не следует...
- Сунита, твой отец хочет, чтобы я передала тебе привет. Он тоже хотел быть здесь, но не смог выкроить время из преподавания. Ты знаешь, учителя не получают того уважения, которого они заслуживают, будучи прикованными к классу на столько дней подряд. Летних и зимних каникул действительно недостаточно.
- Ты права, мам, - отвечаю я. Затем бросаю на Даррела измученный взгляд. - Иди! - Я размахиваю руками и указываю на занавески. - Прячься!
Даррел обегает диван и ныряет за него как раз в тот момент, когда мама появляется из коридора. Она резко останавливается, когда видит меня, ее мамины антенны подергиваются, когда она изучает мое лицо. Я так сильно потею, что кажется, будто у меня над головой дождевая туча.
Надеясь, что мой голос звучит небрежно и расслабленно, я спрашиваю: - Что случилось?
- Почему дверь открыта, Сунита? Здесь кто-то был? - Ее брови сводит.
- Кто-то? Нет. Нет. Кто бы мог быть здесь? - Уж точно не дородный миллиардер, который только что признался, что не может перестать думать обо мне.
Я бы таяла, улыбалась и целовала Даррела прямо сейчас, если бы здесь не было мамы, заставляющей меня бояться за свою жизнь каждый раз, когда она переводит взгляд на диван. Он такой огромный мужчина, что я вижу его спину. Разве его отец не служил в армии? Он должен уметь держать доску получше.
- Санни, на что ты все время смотришь? - Мама поворачивает голову в сторону дивана.
- Ах! Мама! - Я делаю шаг вперед и хватаю ее за лицо.
Она подпрыгивает, как будто я ее растерзала. - Почему ты кричишь, Сунита?
- Я не кричу. Я просто, - я давлюсь смехом, - так рада тебя видеть. Ты никогда не навещаешь меня.
- Я могу сказать тебе то же самое. Знаешь, поезд идет в обоих направлениях.
- Ты права. Ты всегда права, мам. - Мой взгляд снова устремляется к Даррелу. - Как насчет того, чтобы мы с тобой сходили в мое любимое место для позднего завтрака, а? Мы можем поболтать за жареными домкратами.
- Я готовлю жаркое лучше, чем они. - Мама хмыкает.
Она права, но я не могу пригласить ее прямо сейчас в квартиру. - В меню у них много других блюд карибской кухни. У них есть джонни кейкс, белизские тако и мясные пироги. Ты же знаешь, что любишь мясные пироги, мама. И здесь трудно найти приличное заведение, где готовят мясные пироги. - Я отхожу немного в сторону, мои пальцы впиваются в ее плечо, когда я разворачиваю ее. - Ты можешь взять столько, сколько захочешь.
- Я уже позавтракала. - Она убирает мою руку со своего плеча.
- Тогда.... Тогда, - восклицаю я. - Десерт!
- Что? - Она морщит нос и опускает брови.
- Мне вдруг захотелось чего-нибудь сладкого. - Я потираю живот. – Как насчет того, чтобы сходить в кафе за булочками с джемом?
- Сунита, не думай, что сможешь отвлечь меня едой. Я проделала весь этот путь только по одной причине — снова свести тебя с Габором.
Даррел издает недовольный звук.
Мамина голова поворачивается в его сторону.
Я прижимаю кулак ко рту и начинаю кашлять, как будто у меня неизлечимая болезнь. Прижимая руку к животу, я качаю головой. - Прости, мам. Я просто плохо себя чувствую.
- Сунита, - говорит она низким, твердым голосом. - Что происходит? Почему ты так странно себя ведешь?
- Мама, я в порядке. Я просто больше не хочу говорить о браках по договоренности.
У мамы отвисает челюсть, как будто она лично оскорблена. Ее голос похож на разочарованный визг: - Я не устраиваю брак. У тебя есть выбор - жениться или нет. Что я делаю, так это устраиваю свидание, поскольку ты, похоже, не слишком заинтересована в том, чтобы взять под контроль свою личную жизнь.
Даррел высовывает голову из-за угла стула. Его глаза встречаются с моими сколько мне еще здесь оставаться?
Возвращайся. Каждое безмолвное указание я подчеркиваю взмахом руки. Затем я замечаю, что мама наблюдает за мной, и поднимаю руку, чтобы обмахнуть лицо. - Ух ты. Здесь жарко, правда?
- Сунита, - маме приходится слегка приподняться на цыпочки, чтобы схватить меня за плечо, поэтому я сгибаю колени, чтобы ей было удобнее, - ты не становишься моложе. Скоро тебе исполнится тридцать, и ни один мужчина майя не захочет тебя. Женщины, которые предпочитают карьеру семье, как правило, сожалеют об этом. Я не хочу этого для тебя.
Я тяжело вздыхаю. - Мама, у многих женщин позже есть карьера и семья. Когда ты становишься старше, ты становишься более зрелым и больше узнаешь о себе, о своей ценности и о том, как ты хочешь, чтобы к тебе относились. Я хочу кого-то, кто... - Я жестикулирую руками: - поддерживает меня, но не боится бросить мне вызов. Я хочу кого-то, кто выберет меня, даже если я не такая, шумная и иногда немного сумасшедшая. Мне нужен кто-то, кто позаботится о двух маленьких мальчиках, потому что им нужен дом, и он дал обещание.
- Что? Дети? Нет, нет, нет. Тебе не нужен мужчина, у которого есть дети, Сунита. Зачем ему заводить детей от другой женщины и ожидать, что ты будешь заботиться о них? Это может быть нормально для Кении, но не для тебя.
- Мама.
- Я устала. - Ее ресницы трепещут. - Устала от твоих аргументов и оправданий. До сих пор ты не назвала мне ни одной веской причины для отказа Габору. Теперь я убедилась, что это ваши прозападные идеи прогнали его прочь. Я собираюсь починить... аааа!
Мамин вопль ужаса застает меня врасплох, и я чуть не выпрыгиваю из собственной кожи. Она запускает пальцы в сумочку. - Сунита, - ее голос понижается почти до шепота, - не пугайся. - Мама придвигается ближе ко мне. Грубая ткань ее юбки вызывает зуд у меня на коже. - Но я думаю, что в доме с нами кто-то есть.
Если мое сердце еще сильнее ударит по ребрам, то что-нибудь треснет. Я хватаю маму за руку. - Ты, должно быть, неправильно поняла.
- Я не делала этого, - шипит она. Не отрывая глаз от спинки стула, мама шепчет: - Сунита, позвони в 9-1-1.
Я удерживаю ее. - Мам, там ничего нет...
Она снова стряхивает меня. - Сделай это.
Я достаю свой телефон. Я не просто паникую прямо сейчас. Я полностью схожу с ума.