Взгляд Майкла метнулся ко мне.
- Если всем известно, что Эбенезер издевается над другими детьми, мы не можем позволить этому продолжаться. Нам придется обсудить это спокойно и обдуманно с директором, чтобы больше никто не пострадал.
- Это означает, что нам нужно точно обсудить, когда и где произошел сегодняшний инцидент.
Майкл складывает руки на груди. - Я не стукач.
- Хорошо. - Даррел поднимает руки. - Все в порядке.
Я верчу головой по сторонам. Как это может быть в порядке? Нам нужно, чтобы Майкл сотрудничал, если мы собираемся разрешить это дело.
- Никто не собирается заставлять тебя делать то, что тебе неприятно, Майкл.
Одиннадцатилетний ребенок ерзает.
Я бросаю взгляд на Бейли. - Что ты думаешь?
- Я? - Его глаза расширяются.
- Да.
Майкл наклоняет голову, прислушиваясь.
- Я думаю… это не стукачество. - Бейли теребит подол своей рубашки. - Это все равно что быть супергероем.
Майкл хмурится.
- Ты поступаешь правильно, даже если это трудно. - Бейли кивает. - Это круто.
Братья мгновение смотрят друг на друга. Затем взгляд Майкла смягчается. Он глубоко вздыхает. - Хорошо.
Даррел берет ручку и бумагу. - Не хочешь рассказать мне, что произошло?
Я крепко сжимаю руки под столом и заставляю себя не реагировать гневом, разочарованием или любыми другими эмоциями, когда Майкл рассказывает о том, что сделал Эбенезер. Даррел остается гораздо спокойнее, чем я когда-либо могла быть при таких обстоятельствах. Он записывает все, что Майкл говорит об инциденте. После этого он фотографирует свои заметки, потому что он раздражающе дотошен, а затем отправляет фотографию по электронной почте самому себе.
- Я горжусь тобой, Майкл, - говорит Даррел, сворачивая записку в квадратик и засовывая ее в карман.
Одиннадцатилетний мальчик поднимает блестящие карие глаза. Его волосы падают на лоб, и он быстро моргает.
- Сегодня, с Эбенезером, ты сделал трудный выбор и остался верен этому выбору, даже если это означало получить травму. Для этого нужен очень сильный человек. - Даррел наклоняется вперед. - Однако есть одна вещь, которую я хочу, чтобы ты запомнил. Насилие никогда не является ответом, но иногда молчать и принимать удары - тоже неправильный ответ. Я надеюсь, что в будущем тебе больше не причинят боли.
Нижняя губа Майкла дрожит. - Я больше не буду.
Даррел слегка ободряюще улыбается ему.
Я опускаю взгляд и тереблю подол своей рубашки. - Я тоже больше не хочу, чтобы тебе было больно, Майкл. Когда я давала тебе этот совет, я никогда не имела в виду, что тебе будет… больно.
Майкл кивает. Мне хочется сжать его в своих объятиях, когда я вижу, как он спокойно проглатывает наши слова и не закатывает истерик. Происходит ли его зрелость от того, что он потерял всех в своей жизни в столь юном возрасте, или он действительно просто старая душа, я чувствую желание защитить его, чтобы он подольше оставался маленьким ребенком.
Даррел откидывается назад. - Вы, ребята, можете идти по своим комнатам. И убедитесь, что сделали домашнюю работу пораньше. У нас гостях.
- Да, сэр, - отвечает Бейли.
Майкл поднимается со своим братом по лестнице.
Даррел смотрит на меня, но я не хочу встречаться с ним взглядом. Он собирается проанализировать меня. Смотреть насквозь на то, что я выставляю напоказ под лозунгом "ничто не может причинить мне вреда". И тогда он поймет, что я хрупкая, испытываю чувство вины и неуверенна практически во всем, хотя веду себя так, будто я полная противоположность.
Подходя к шкафу, я открываю дверцу и стараюсь, чтобы мой голос звучал небрежно. - Как ты думаешь, нам все еще стоит пойти на урок танцев сегодня вечером?
Я слышу, как ножки стула скрипят по полу, когда Даррел поднимается.
Делая вид, что я слишком поглощена поиском пакета с мукой, я роюсь в шкафу. - Майкл и Бейли, возможно, не в настроении общаться. Это был тяжелый день. Думаю, я приготовлю для них брауни, прежде чем пойду домой. Вы, ребята, можете отведать чего-нибудь сладкого и спокойно провести вечер.
От Даррела по-прежнему нет слышимого ответа, но я чувствую, что он приближается. Он излучает уверенность. Какая-то волшебная аура, которая заставляет меня хотеть быть ближе к нему и, может быть, немного поплакать у него на плече.
Неудивительно, что он всегда так занят в клинике. Его пациенты, вероятно, чувствуют в нем надежность. Он большой, серьезный мужчина с непроницаемым лицом и силой, способной выслушать их проблемы и помочь им решить их. Конечно, они будут преследовать его.
Я выкладываю муку на столешницу. - Если мы собираемся отменить, мне нужно сообщить Кении об этом сейчас. Она действительно в восторге от этого урока танцев и от встречи с мальчиками. И Белль… Кения сказала, что Белль привезет все свои пазлы и настольные игры. Мне почти жаль...
Пара сильных, мускулистых рук обхватывает меня за талию. Я спотыкаюсь и, вероятно, ударилась бы животом о стойку, если бы не хватка Даррела. Он прижимается ко мне всем телом и кладет голову на изгиб моей шеи.
Тепло окутывает меня, и мое сердцебиение ускоряется. Я провожу пальцами по костяшкам его пальцев, слегка царапая загрубевшую кожу.
Все еще обнимая меня сзади, Даррел шепчет: - Почему сегодняшний день тебя так беспокоит?
- Что ты имеешь в виду? - Я выдыхаю. Сейчас трудно думать. В основном потому, что Даррел прикасается ко мне, и думать о нем в десять раз легче, чем позволять напоминаниям о моем прошлом разгуливать повсюду.
- Ты жалеешь о том, что поссорилась с Эбенизером и его мамой?
- Конечно, нет, - хриплю я.
- Тогда что? - Его дыхание обжигает мне шею, и мои колени слабеют. У нас серьезный разговор. Пока мы разговариваем, мальчики наверху. Майкл расстроен. Бейли ошеломлен. Тепло не должно скапливаться у меня между бедер и бурлить в животе прямо сейчас.
Возьми себя в руки, Санни.
- Это потому, - Даррел утыкается носом в мою шею, - что ты чувствуешь ответственность за то, что произошло?
Жар в моих венах заменяет лед. - Разве нет? Немного?
- Объясни это.
- Это очевидно.
- Не для меня. - Он качает головой.
- Мне не следовало вести себя так, будто я знаю, как воспитывать кого-то. Мне не следовало говорить ему не драться. Если бы он это сделал, возможно, этого бы не случилось.
- Знаешь, почему я с тобой не согласен?
- Потому что наш мозг устроен по-разному и ссоры неизбежны? - Бормочу я, вспоминая его предыдущие слова.
- Нет. - Его хватка на моей талии усиливается, и он разворачивает меня. Наши взгляды встречаются, и я чувствую, как по спине пробегает дрожь. Даррел прижимается своим лбом к моему. - Мы не можем контролировать то, что мир делает с ним. Мы не можем защитить его от всех суровых реалий, с которыми ему придется столкнуться. Но мы можем дать ему понять, что ему есть куда вернуться домой. У него есть люди, которые позаботятся о его безопасности.
Слезы, которые я так старательно сдерживала, вырываются на свободу. Одна скатывается по моей щеке.
Даррел осторожно убирает ее скрюченным пальцем. - Он разговаривал с нами. Он доверял нам. Это кое-что значит.
- Мне все еще кажется, что это моя вина.
Его голос такой же нежный, как и его прикосновения. - Мы не знаем, привел бы ответный удар к тому, что Майкл пострадал бы еще сильнее. Мы не знаем, какое влияние оказал бы ответный удар на то, как он думает и решает свои проблемы. Ты сказала ему, что он мог сделать другой выбор. И он это сделал. Ты не подвела его, Санни. Ты вдохновила его.
Еще две слезинки скатились по моим щекам. Черт. Я не плакса. Я не помню, когда в последний раз так рыдала.
- Я просто… хочу, чтобы с ним все было в порядке.
- Я знаю. - Даррел обнимает меня. Его теплые объятия наполняют меня покоем.
Мои руки сжимаются вокруг него, и я прячу лицо у него на груди, пока не справляюсь со своими дурацкими слезами. Нет абсолютно никаких причин, по которым я должна плакать прямо сейчас. Это смешно.
Он откидывается назад и хихикает. - Не думаю, что я когда-либо видел, чтобы великая Санни Кетцаль теряла уверенность.
- Это случается с лучшими из нас.
- Не позволяй этому случаться слишком часто. Если это случится, скажи мне. Я буду первым, кто напомнит тебе о том, какая ты удивительная. - Он нежно целует меня. - Кроме того, я не откажусь от отмены урока танцев.