Она хочет чувствовать вину, и я не буду поощрять это. Она драгоценна. Она прекрасна. Она - все. Она не молит о пощаде, чтобы я мог очистить ее совесть. Я этого не допущу.
Я учу ее до тех пор, пока она не научится произносить мое имя без тени стыда. Я ласкаю ее до тех пор, пока ее губы не расслабляются, а мое имя не переходит в искаженные стоны удовольствия. Я двигаюсь вместе с ней, пока звезды, которые вспыхивают в ее глазах, не вспыхивают и в моих.
Она у меня.
Она моя.
Это другое. Это нечто большее.
Потому что я люблю ее.
Мои глаза широко открываются, и она лежит на подушке рядом со мной, солнечные лучи падают на разбитые губы, а смуглая кожа краснеет там, где я ее укусил. Ее волосы торчат над головой, а тушь для ресниц высохла в потоке слез, стекающих по подбородку.
Она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.
Мы дышим вместе. Делаем огромный глоток воздуха, который призван успокоить наши сердца и желания, которые с ревом возрождаются к жизни при малейшем прикосновении, улыбке или слове.
Я довел ее до предела ее сил. Я чувствую это по ноге, которая перекинута через мою. Она все еще немного дрожит, все еще вялая и тяжелая. Ее пульс учащается, рука, которую я держу у нее на сердце, говорит мне, что она сожгла калорий столько, сколько нужно, чтобы пробежать марафон.
Я целую ее в макушку, чтобы помочь ей прийти в себя, но это только заставляет меня желать ее еще больше. Не только физически. Всеми возможными способами обладать ею. Я хочу, чтобы она была в моей постели каждое утро и снова перед сном. Я хочу ее завтра, и через год, и через сто лет после этого.
Я поднимаю руки, чтобы притянуть ее тело к себе, надавливая на ее живот, пока она не сворачивается калачиком. Пока я не смогу поджать под нее ноги, чтобы мы подходили друг другу, как организованные ложки.
Мое сердце разрывается. Я чувствую весь ужас, неуверенность, отчаяние, смешанные с моей потребностью в ней. Это осенило меня внезапно.
Санни прижимается к моей груди. Ее волосы щекочут мой подбородок, и пот, стекающий по ее телу, смешивается с моим потом.
- Я так устала, - бормочет она, ее губы едва произносят слова.
- Окситоцин.
Она бормочет. - Что?
- Это гормон, вырабатываемый гипоталамусом. Он вызывает возбуждение, но после того, как оно спадет, вы можете почувствовать себя измотанным. Он также известен как ”гормон объятий ", потому что он способствует прижиманию к вашему партнеру.
Она смеется и смотрит на меня сверкающими глазами. - Ты снова пытаешься меня завести?
- Ты справишься с этим? - Спрашиваю я, проводя языком по ее шее.
- Не так быстро. Дай мне сначала отдышаться. - Она снова кладет голову мне на грудь. - Даррел, твое сердце бьется так быстро.
- Адреналин и дофамин.
- Я знаю это. - Она поднимает палец. - Дофамин вырабатывается, когда мы делаем то, что доставляет удовольствие.
- Верно. Это прекрасно описывает то, что здесь произошло.
Она смеется.
Я тоже хочу улыбнуться, но время уходит. Она захочет встать и поискать еду. Она захочет поговорить о том, что я обсуждал с адвокатом. Она оставит позади дымку удовлетворения, чтобы вернуться в реальный мир, а я буду скучать по своему окну.
Санни переплетает наши пальцы. Она притягивает мою руку к своим губам, затем целует костяшки пальцев до самого локтя. - О чем ты только думаешь, скряга.
- Скряга?
- Я практически слышу, как крутятся шестеренки в твоем мозгу, Гастингс. Нам следовало бы спать, или флиртовать, или… Я не знаю. Но ты думаешь так усердно, как только возможно, и извергаешь из себя науку о мозге. Так что либо ты такой после интимной близости, либо у тебя что-то на уме. - Она оглядывается через плечо, чтобы установить зрительный контакт. - Выкладывай.
- Я... - Я провожу руками по ее бокам. По изгибу талии и изгибу бедер. По животу. У нее на груди.
Она тихо стонет. - Не отвлекай меня, Гастингс. Говори своими словами.
- Санни.
Она тихо вздыхает. - Рычать запрещено. Я пытаюсь сосредоточиться.
Я облизываю губы, утыкаюсь головой в изгиб ее шеи и шепчу: - Выходи за меня замуж.
Она замирает.
Мои руки сжимаются вокруг нее. Она пахнет мной. Как мы. Как и все грязные вещи, которые я делал с ней на кухонном столе, у стен и на этой кровати.
Я не вижу ее лица. Услышала ли она меня? Меня отвергли? Было ли это большой ошибкой?
Мой аналитический ум врывается в центр внимания, сбивая меня с ног и пытаясь засосать слова обратно. Я упрямо сопротивляюсь этому и цепляюсь за свой солнечный ум, за ту часть меня, которой не нужно, чтобы что-то имело смысл, прежде чем я отдамся этому.
- Санни, - я приподнимаюсь на локте и смотрю на нее сверху вниз, слегка притягивая ее тело, чтобы видеть ее лицо, - ты слышишь меня? Я хочу чтобы ты… стала моей женой.
- Это неожиданно, Даррел.
- Я думал об этом. Если мы поженимся, то сможем оставить мальчиков.
Ее лицо становится непроницаемым.
- Санни?
Ее губы дрожат.
Я начинаю паниковать. Я ее сломал? - Санни, скажи что-нибудь?
- Ты сейчас серьезно? - Она принимает сидячее положение.
Я моргаю. - Я могу подарить тебе кольцо позже.
- Кольцо? - Ее рот открывается, и из него вырывается невеселый смешок. - Ты думаешь, это из-за кольца?
В моей голове звенят тревожные звоночки. Я пытаюсь вернуть свой аналитический мозг на водительское сиденье, но он куда-то пропал. На самом деле, все в моей голове перешло в режим тихой паники.
- Это предложение было твоей идеей или твоего адвоката?
- Вообще-то, Макс Стинтон предложил...
Санни чертыхается и выбирается из постели. Она тянется за своей одеждой, валяющейся на полу, вспоминает, что я сорвал ее с нее на кухне, и затем топает к шкафу.
- Санни. - Я вскакиваю с кровати. К счастью, моя одежда в спальне.
Натягивая брюки, я следую за ней к шкафу. Она надевает вишнево-красный шелковый халат. Он падает на ее кожу водопадом, и я хочу ее снова, даже несмотря на то, что мой план сделать предложение рушится и сгорает в реальном времени.
- Санни.
- Не называй меня по имени. - Она затягивает завязки халата и туго его затягивает. Это движение только подчеркивает ее талию.
Я заставляю себя посмотреть ей в глаза. - Почему ты расстроена?
- Ты серьезно не понимаешь, почему я сейчас расстроена? Ты? Человек, который знает ответ на все? Человек, который думает, что он прав во всем? Почему бы тебе не рассказать мне, как ты облажался, Даррел?
Я смотрю на нее, мой рот слегка приоткрывается.
Она усмехается и проносится мимо меня, задев при этом мое плечо.
Я беру ее за руку. - Санни, я не смогу это исправить, пока ты не скажешь мне, что я сделал не так.
Она вырывает свою руку из моей. - Не прикасайся ко мне больше.
- Санни. Подожди.
Раздается стук ее шагов, когда она выходит из спальни и направляется на кухню. Я отчаянно следую за ней, пытаясь все исправить.
Кастрюли звякают, когда Санни яростно ставит еду на плиту, открывает мусорное ведро и вываливает его внутрь. Я смотрю, как пикантный рис и фасоль дождем сыплются в мусорное ведро, и мое сердце сжимается от ужаса.
- Что ты делаешь? - Я хватаю ее за запястье. - Санни, что за черт? Если ты не хочешь выходить за меня замуж, просто скажи это.
- Я не хочу выходить за тебя замуж! - кричит она мне в лицо.
Мое сердце разбивается вдребезги, и мой мир погружается во тьму по краям. Я напрягаюсь. Я стискиваю зубы. Я сжимаю и разжимаю кулаки, когда в моих ушах раздается хлопающий звук.
- Отлично. - Я выплевываю это слово, и оно отскакивает от стен.
Она смеется. Я никогда в жизни не слышал более пронзительного, срывающегося звука. - Да, тебе это нравится, не так ли, Даррел? Теперь, когда ты знаешь, что я не собираюсь жениться на тебе, ты можешь просто перейти к следующей женщине, готовой раздвинуть для тебя ноги. Я уверена, что так будет лучше.
- Почему ты сейчас говоришь о других женщинах? Это ты меня отвергла. Я сказал, что все в порядке. Чего ты от меня хочешь?