Кения поднимает наманикюренный палец. “- начит, ты признаешь, что есть проблема.
Даррел попросил меня выйти за него замуж. Не потому, что любит меня. Потому что все, чего он хочет, - это опека над детьми, и я - самый удобный способ достичь этой цели. - Нет. Проблем нет.
Лгать плохо. Я узнала об этом в нежном возрасте четырех лет, когда стащила из маминой корзины для выпечки булочку с сахарной пудрой в белизском стиле и получила быстрый удар по костяшкам пальцев наполовину сгоревшей резиновой лопаткой. Однако я верю, что бывают моменты, когда правда скорее вредит, чем помогает. И это один из таких моментов.
- Девочка, перестань так на меня смотреть. - Я выдавливаю еще один смешок из своих дрожащих губ. - Ты уверена, что улавливаешь исходящие от меня странные вибрации? Что, если это у тебя струсили ноги?
- Ни за что. - Она вздергивает подбородок.
- Откуда ты знаешь?
- Я не могла представить, что не выйду замуж за Алистера. Без меня он бы просто вышел и терроризировал мир. Можно даже сказать, что я делаю человечеству одолжение.
Мои губы подергиваются. - Ты действительно любишь его, не так ли?
- Я никогда не думала, что найду кого-то, кто полюбит меня безоговорочно. Я никогда не думала, что такая любовь существует. Алистер показывает мне, что это так. Каждый день.
Выражение ее лица разглаживается, и возбуждение возвращается в глаза.
Мое сердце вздыхает с облегчением.
Я люблю головокружительную Кению.
Головокружительная Кения - это так весело.
- Давай, придурок. Давай позавтракаем в твой последний день свободы.
- Фрай-джеки?
- Девочка, пожалуйста. Ты думала, я подам что-нибудь еще?
- Позволь мне сначала почистить зубы.
- Давай. Я начну. - Я вылезаю из кровати и направляюсь в коридор, резко останавливаясь, когда добираюсь до кухни. Воспоминание о том, как Даррел прижимал меня к стойке, всплывает в моей голове.
Я все еще чувствую небольшой синяк на пояснице. Я могу проследить крошечные впадинки там, где его пальцы впились в мои бедра, когда он раздвигал мои ноги.
Мое сердце трепещет и рыдает по нему. Я хватаю скотч и затыкаю этот конкретный орган, чтобы он не шумел.
Я зла.
Мне больно.
Я не позволю Даррелу завладеть этим моментом. Я не буду сокрушаться о том, что не могу изменить. Сегодня речь не обо мне и моих проблемах в отношениях. Это на сто процентов будет лучший день для Кении. Она заслуживает этого и даже большего.
Я вкладываю все силы в жаровню. Затем включаю громкую музыку soca, пока помогаю Кении собирать чемодан для медового месяца. В итоге мы натыкаемся на невидимых партнеров по танцу, когда энергичный артист soca выкрикивает: “Помаши своим флагом! Помаши своим флагом!”
Мы так сильно потеем после нашей импровизированной танцевальной вечеринки, что нам приходится рухнуть на диван, поднести стоящий вентилятор достаточно близко, чтобы поцеловать наши лица и остыть.
Именно в этот тихий момент мой телефон жужжит от нового сообщения.
Мое сердце подступает к горлу, когда я думаю, что это Даррел.
Это не так.
Мама: Скажи Кении, что я люблю ее и сожалею, что не смогу присутствовать на ее свадьбе, но я желаю ей всего наилучшего.
Я похлопываю свою лучшую подругу по плечу. - Хэй, это прислала моя мама.
Она забирает у меня телефон. Ее пальцы скользят по экрану, и медленная улыбка расползается по ее лицу. - Оу. Скажи ей спасибо.
- Я так и сделаю. - Я беру у нее трубку.
- О, я хотела спросить тебя, Санни. - Кения упирается локтем в стул и подпирает подбородок кулаком. Хлопая ресницами, она изучает меня. - Ты рассказала своей маме о вас с Даррелом?
- Я ей не говорил. Скорее, э-э, она узнала.
- Она узнала об этом так же, как и я? - Ее глаза наполняются ужасом, как будто она вспоминает, как Даррел целовал меня на диване.
Я бормочу. - Фу. Нет. Боже мой, нет. Она нашла его ползающим за моим диваном и пыталась убить. Вот так они и познакомились.
- Что? - У нее отвисает челюсть.
- Ничего. - Я качаю головой и плюхаюсь обратно на диван. - Говорить о Дарреле сейчас больно.
- Эй, не расстраивайся. - Моя лучшая подруга подползает ближе ко мне и сжимает мое плечо. - Твоя мама хочет, чтобы ты вышла замуж за парня из племени майя, но я не думаю, что это только потому, что она хочет, чтобы ты рожала детей для культуры. Я думаю, она хочет, чтобы ты была с мужчиной, который понимает тебя и ценит за то, кто ты есть, и за все, через что ты прошла как иммигрантка и представительница племени майя. По ее мнению, только парень из твоей культуры может установить с тобой контакт на таком уровне. - Кения улыбается. - У некоторых моих друзей были те же проблемы, когда я познакомилась с Алистером.
- Ты никогда мне этого не говорила.
- Потому что их мнение было недостаточно весомым, чтобы я могла им поделиться. - Она пожимает плечами. - Дело в том, что Даррел - это тот, кто будет ценить тебя, будет верен тебе и защищать тебя всю оставшуюся жизнь. Когда твоя мама увидит это, она примет его.
Я тяжело сглатываю, делаю глубокий вдох, чтобы не расплакаться, а затем вскакиваю со стула. - Что мы здесь делаем, бездельничая? Нам нужно отвезти тебя в тот отель. Мы сказали подружкам невесты быть там в шесть. Гламурная команда тоже должна была уже собраться. - Я смотрю на часы. - Нам нужно идти.
Кения смотрит на меня так, словно пытается понять, не отмахиваюсь ли я от нее по более глубокой причине.
- Алло? У нас нет времени пялиться. - Я хватаю ее за руки и вытаскиваю из кресла. - Пошли. Пошли. - Положив руки ей на спину, я веду ее в ванную, чтобы она могла принять душ.
В тот момент, когда дверь захлопывается, я прижимаю руку к груди. Мое сердце болезненно сжимается, я одержима Даррелом, съеживаюсь при воспоминании о его предложении, похожем на контракт, и пересказываю наш спор.
Я колеблюсь между тоской по нему и ненавистью. Как он мог подумать, что задать вопрос в постели было хорошей идеей? Как он мог просто признать, что это было предложение не кого-нибудь, а Макса Стинтона? Почему он думал, что женитьба на мне - единственный способ сохранить детей?
На самом деле он тебя не любит.
Эта мысль поражает сильно и быстро. Может быть, мама была права. Может быть, это и есть сложный план мести Даррела, вступающий в силу. Или, может быть, у него с самого начала не было ко мне чувств.
Я мысленно прослеживаю хронологию наших отношений. Даррел провел больше года нашего знакомства, рыча на меня и выглядя абсолютно раздраженным всякий раз, когда я появлялась. В тот момент, когда мисс Джин умерла и дети переехали жить к нему, он смягчился по отношению ко мне. Было ли это потому, что он видел во мне любовь всей своей жизни, или потому, что он видел, как сильно я любила Майкла и Бейли, и думал, что сможет использовать это в своих интересах?
Я обхватываю колени руками. Мои мысли ходят кругами. Я поднимаюсь с пола и заново складываю одежду Кении для медового месяца. Она была так взволнована, что просто засунула их в свой чемодан. Нам придется сесть на эту штуку, если мы хотим, чтобы молния застегнулась.
Я почти заканчиваю складывать последнее из ее платьев, когда Кения выскакивает из ванной, свежая и улыбающаяся. Ее смуглая кожа блестит, и я, наконец, понимаю, почему существует выражение ‘краснеющая невеста’. Кожа Кении, возможно, слишком темная, чтобы показать румянец возбуждения, но предвкушение практически светится от ее кожи.
- Ого. Ты сложила мою одежду для меня? - Она подбегает к чемодану и заглядывает внутрь.
- Мне нужно тренироваться, потому что скоро я, возможно, буду сама паковать чемоданы.
- Тренироваться? - Она срывает с головы шапочку для душа, и тугие локоны распускаются во всей своей пышной красе. - Ты куда-то едешь?
- Я получила предложение о работе по дизайну виллы в Белизе, - говорю я ей. Пересекая комнату, я беру полотенце и гель для тела.
- И ты уехжаешь? - Похоже, Кения сбита с толку.
- Я еще не решила. - Я слегка улыбаюсь ей через плечо. - Но я подумываю сказать ”да".
Кения наклоняется вперед, как будто хочет обсудить это подробнее, но я спешу в ванную.
Клиентка очень четко обозначила крайний срок. Я должна сказать ей, соглашусь ли я на работу в Белизе или нет, к концу дня. Если я не сделаю выбор, у меня отнимут эту возможность.