Я прижимаю Майкла к себе. - Расслабься, приятель.
Он кивает и выдыхает.
- Мистер Гастингс, - судья указывает на Даррела, - ваши заключительные замечания.
Я задерживаю дыхание, пристально наблюдая, как Даррел поднимается в полный рост. Его волосы выглядят так, будто он уже несколько раз провел по ним руками, а его глаза ...о боже, он нервничает. Замкнутый нейропсихолог не скрывает своих эмоций.
- Ваша честь, - тихо говорит он. - Я уже изложил все разумные причины, по которым у меня есть все необходимое для опеки над мальчиками. Это включает в себя мое финансовое положение, а также постоянную няню, которую я недавно нанял. Я доказал свою правоту всеми возможными способами, какие только смог придумать, чтобы доказать, что мальчики будут в безопасности.
Судья поджимает губы и оглядывает его.
Я делаю то же самое. На нем застегнутая рубашка на пуговицах и простые брюки. Его руки слегка дрожат. Он выглядит измученным. Мешки под глазами. Плечи поникли. Кожа уставшая.
Это только из-за мальчиков или отчасти из-за усталости, потому что он скучает по мне?
А что, если он вообще по тебе не скучал?
Я отбрасываю все эти мысли в сторону. Проблемы между мной и Даррелом сейчас не имеют значения. Он был готов жениться на мне, чтобы сохранить этих детей. Возможно, я не уверена, что он чувствует ко мне, но я точно знаю, что он заботится о Майкле и Бейли. Больше всего на свете я хочу, чтобы результат был хорошим.
- Продолжайте, мистер Хастингс, - говорит судья.
Даррел открывает рот. Закрывает его. Тяжело дышит, прежде чем заговорить. - Мой отец не подавал мне хорошего примера. Ему было, - он облизывает губы, - трудно угодить, и у него были свои представления о том, каким мужчиной я должен быть. Я ненавидел его до такой степени, что боялся стать таким, как он. Из-за того, за что он выступал, я избегал мысли называть себя отцом. Я активно боролся против того, чтобы называть Майкла и Бейли своими сыновьями.
Судья ерзает на стуле.
Мои глаза расширяются. Даррел, что ты делаешь? Почему ты признаешь это прямо сейчас?
- Я присматривал за ними как простая обязанность. Их отцом был профессор, который взял меня под свое крыло и дал мне смелость изменить карьеру. Я был у него в долгу, а я всегда плачу свои долги.
Майкл опускает голову. Я бы тоже так поступила, если бы мой папа-дублер назвал меня "обязанностью" перед всем залом суда.
Я бросаю сердитый взгляд в сторону Даррела. Даррел, что, черт возьми, ты несешь? Если он продолжит нести чушь, я перепрыгну границу между зрителями и остальной частью корта и задушу его.
- Я думал, что делаю детям одолжение, принимая их. Я не думал, что они могут чему-то меня научить, что я могу что-то получить, если они будут в моей жизни. Я верил, что у меня уже есть все, что мне нужно. Я не испытывал недостатка в деньгах. У меня была процветающая практика. И у меня не было времени на тесные связи. Что они вообще могут мне предложить?
Майкл медленно поднимает голову.
Я задерживаю дыхание еще немного.
- Я был неправ. Крайне неправ. Я не знал, чего лишаюсь, пока Майкл и Бейли не пришли ко мне. Фермерский дом был всего лишь парой стен, пока они не наполнили его своим смехом и присутствием. Моя жизнь превратилась во что-то значимое. И я... я превратился в человека, который встает утром с целью, не зависящей от меня. Я провожу день, беспокоясь о них и задаваясь вопросом, все ли с ними в порядке. Я меняю свое расписание, потому что мне нравится забирать их из школы и помогать с домашним заданием. Я удовлетворен в конце ночи, когда они благополучно лежат в своих постелях после уверенного завершения дня, потому что они знают, что могут прибежать ко мне, если что-то пойдет не так.
У меня сжимается грудь, и я борюсь с нахлынувшими эмоциями.
- Майкл и Бейли дают мне покой. Они дают мне надежду, что мир может стать лучше, и мой мир стал лучше, потому что в нем есть они. Они бросают мне вызов принять свое прошлое и пересмотреть то, что действительно важно в настоящем. Мои страхи перед тем, как стать отцом, меркнут по сравнению с тем, как сильно я люблю, когда они рядом. Для меня большая честь защищать их, обеспечивать их и заботиться о них. Меня не волнует, насколько это будет сложно, и, честно говоря, мне все равно, что решит этот суд. Ничто не изменит того факта, что они - мой дом. Они - моя семья. Они - мои сыновья.
Судья опускает взгляд и потирает ладонью глаза. - Спасибо, мистер Гастингс.
Даррел кивает и возвращается на свое место. По дороге он смотрит на задний ряд, и его пронзительно-зеленые глаза встречаются с моими.
Я чувствую толчок до самых кончиков пальцев ног.
Его губы подергиваются, и он одними губами произносит: - Привет.
- Привет, - одними губами отвечаю я ему.
Даррел смотрит на Майкла и кивает. Маленький мальчик поджимает губы, в его глазах блестят слезы.
В этот момент я понимаю, что понятия не имею, действительно ли Даррел Хастингс любит меня, но одно я знаю наверняка.
Я люблю его.
Больше, чем я когда-либо кого-либо любила.
Отчаяние переполняет мою грудь. Как мне выжить, если Даррел Хастингс не отвечает мне взаимностью?
- Поздравляю! - Взрыв конфетти проливается дождем над нашими головами, когда мы входим на парковку.
Я отскакиваю назад, когда вижу толпу знакомых лиц.
- Мистер Даррел! - Бейли взлетает, как ракета. Стуча теннисными туфлями по тротуару, он бросается на Даррела. - Это правда? Мы действительно остаемся с тобой?
- Правильно, приятель. Ты остаешься со мной.
- Да, да, да! - Бейли машет рукой. Его очки чуть не падают на землю из-за того, как возбужденно он прыгает вокруг.
Майкл закатывает глаза, но на его лице медленно расплывается улыбка. Я думаю, что, услышав истинные чувства Даррела к ним, он снял груз с плеч. Я надеюсь, что в будущем он сможет быть спокоен и просто сосредоточиться на том, чтобы быть ребенком.
- Как вы двое узнали об этом? - Даррел выгибает бровь, глядя на Кению и Алистера.
- Ты шутишь? Ты думал, мы из-за чего-нибудь пропустим этот момент? - Щебечет Кения.
- Она собрала наши сумки со вчерашнего вечера. - Алистер хмурится. Хотя это длится недолго. Его губы снова приподнимаются.
- Жаль, что мы не смогли прилететь раньше, но наш рейс задержали.
- Все в порядке. - Даррел кивает. - Я рад, что вы пришли.
- Мы рады, что ты официально стал отцом. - Алистер хлопает Даррела по спине. - Поздравляю.
Даррел соглашается с его словами кивком.
- Как мы должны отпраздновать это событие? - Я спрашиваю Белль.
- Мороженое! - кричат дети в унисон.
Я улыбаюсь в сторону Даррела. Мое сердце подскакивает к горлу, когда он улыбается в ответ.
Наши отношения все еще в подвешенном состоянии. Что он скажет, когда мы наконец останемся одни? Что нам делать дальше?
Наше напряженное состязание в гляделки прерывается, когда Бейли берет Даррела за руку, пока он болтает с Белль. Это такой случайный, автоматический жест доверия и любви, и он напоминает мне речь судьи, когда она закончила заседание.
- Вам не обязательно быть родственником, чтобы оказывать положительное влияние. Маленьким мальчикам особенно нужен хороший наставник-мужчина, и я рад, что у Майкла и Бейли есть тот, на кого они могут положиться.
- Мороженое! - Бейли кричит, заставляя меня подпрыгнуть. Маленький мальчик подталкивает Даррела к машине.
Кения смеется. - Кое-кто проявляет нетерпение.
- Встретимся там, ребята, - говорю я, крутя ключи на пальце. Мне больно уходить от Даррела и мальчиков. Садиться в машину одной очень больно. Мне больно ехать в тишине, когда я знаю, что машина Даррела, вероятно, полна разговоров и смеха.
Я добираюсь до кафе-мороженого первой. Позади меня выстраивается вереница модных машин. Дети спускаются в цех с громкой болтовней, громким смехом и энергией, которой хватило бы на шинный завод.
Кения берет меня под руку, когда мы заходим в магазин. - Ты в порядке, девочка?