Выбрать главу

Аристотель, отец аналитической логики — науки о строгом мышлении, понимал ее не в виде отдельной научной отрасли, а орудием всякой науки [5. С. 21], рабочим инструментом движения мысли к правильному умозаключению. В законном восторге перед философией и своим вкладом в нее, гений Античности дошел (в духе натурфилософии) до утверждения, что философия — это «такой род знания, который может быть определен, как «главная и главенствующая наука, которой все другие науки, словно рабыни, не смеют прекословить» [6. С. 16]. Понятно, что нельзя сводить всю философию Аристотеля только к логике. Но в движении к искусственному интеллекту именно она — логика формального, непротиворечащего ее законам мышления, сыграла (и играет) одну из ключевых ролей. Логика Аристотеля, обогащаемая все новыми и новыми поколениями мыслителей, продолжает служить НАУКЕ. Но, как заметил выдающийся подвижник философии Э. В. Ильенков (1924–1979), «логика давно убедилась в том, что создать формально-непротиворечивое «описание» всех логических форм («функций») мышления не так легко, как пообещать. Более того, у логики есть серьезные основания думать, что такая затея так же неосуществима, как и желание создать вечный двигатель [18. С. 302]. Но мы забежали вперед…

Вернемся в XVII век. Г. В. Лейбниц, в законном восторге от «Великого искусства» Луллия и, опираясь на его идеи, пришел к следующему выводу. Если умозрительно использовать универсальную логическую «машину» — собственную голову и опираться на непреложные «первичные истины», можно получить, точнее — логически вывести всю систему мировоззренческих знаний. На протяжении всей своей насыщенной научной жизни ученый развивал и оттачивал принципы «Универсальной науки». Он был убежден, что от этой науки «в наибольшей степени зависит благополучие человечества» [3. С. 336]. Да, не зря детская энциклопедия «Все обо всем» в ответ на вопрос «Кто такие философы?», несколько иронично разъясняет: «Философы — это мудрецы, размышляющие над тем, как сделать человека счастливым» [19. Т. 9. С. 174].

В чем же суть «Универсальной науки» Лейбница? Если почитать многочисленные статьи философа, то в них явственно проявляется процесс поиска первоосновы Бытия. А для решения этой грандиозной, даже амбициозной задачи Лейбниц глубоко изучает историю философии — от античности (Аристотель) до его времени (Р. Декарт и др.). Он выясняет, что мыслители практически одинаково объясняли первоматерию, как «делимую до бесконечности, лишенную формы и движения». Но первоматерия приобретает форму от… движения, а движение получает от духа. И далее, как мы уже писали, Лейбниц переходит к «Монадологии» [17. С. 188]. Но нам важно заострить внимание читателя на теорию познания философа, на его труд «Новые опыты о человеческом разумении». Пусть никого не смущает используемый мыслителем термин «опыт». Лейбниц не стремится создать опытным путем логическую («интеллектуальную») машину, вынесенной за пределы головы. Нет, великая цель ученого не просто получения пусть новых знаний, а «выработка общего формального метода, позволяющего получать таковые, нахождение не просто решения частных задач, а общего метода их решения» (курс. наш — О. П.) [8. С. 31].

Для историков искусственного интеллекта небезынтересна дискуссия Лейбница с английским философом, экономистом, политическим писателем Джоном Локком (1632–1704). Д. Локк тяготел к материализму. Именно он сформулировал классическую (прежде всего для психологов) формулу: «Нет ничего в разуме, чего прежде не было бы в чувствах». Немецкий философ согласился с этой «аксиомой», но с оговоркой — «кроме самого разума» [3. С. 338]. Это уточнение очень в духе Лейбница. Он не согласен с Локком в том, что истинное знание возникает только из ощущений по двум причинам. Первая, как остроумно замечает Лейбниц, заключается в том, что, хотя животные имеют органы чувств совершеннее, чем у человека, но почему-то люди охотятся на зверей, а не наоборот [17. С. 190]. А вторая вытекает из того, что именно в разуме, в голове, через умственные усилия, возникают новые теоретические знания. Ощущения (чувства) важны для познания, но они — «стимул к тому, чтобы ум начал искать истину самостоятельно в себе самом» [Там же с. 190]. Искать не извне, не с помощью, находящейся вне головы технического устройства, а «внутри» головы. Если перевести размышления выдающегося немецкого философа на понятийный аппарат технологии искусственного интеллекта, то голова (= мозг) ученого — это центральный процессор[18], проще говоря — собственный вычислитель без периферийного оборудования.

вернуться

18

ПРОЦЕССОР — центральная часть цифровой вычислительной машины, выполняющая заданные (! — О.П.) программой преобразования информации и осуществляющая управление всем вычислительным процессом и взаимодействие между устройствами вычислительной машины [9. С. 524].