Известны полупроходные формы сазана, стада которого могут совершать сезонные миграции по водным артериям, часто на значительные расстояния. Рыболовы Дальнего Востока, Поволжья, российского Черноземья не раз становились свидетелями таких сазаньих набегов. Рвалась леска, трещали удилища, а то и вовсе уплывали прочь от берега, вырванные из рук ошарашенных рыболовов, не привыкших иметь дело с крупной рыбой. Воспоминаний о феноменальном клеве хватало потом на долгие годы. Откуда пришел златочешуйный сазан? Куда скатился и скоро ли навестит снова? — гадают рыбачки, вздыхая об ушедшем счастье.
Но опытные сазанятники — еще одна каста узких профессионалов, фанатично преданных этой и никакой другой рыбалке, на случайную удачу не рассчитывают. Им достаточно «своих» сазанов-домоседов, которые, облюбовав однажды речной затон, водохранилище, уже никогда их не покидают. Долгими часами готовы дожидаться такие спецы заветной поклевки, кормить комаров, мокнуть под дождем, наживать радикулит. И все это — ради удовольствия помериться силой с сазаном-великаном, одетым в кольчугу из золотых монет-чешуй. Кто никогда не держал в руках удилища, не чувствовал, как упруго ходит на леске большая, сильная рыба, не обмирал, ощутив вдруг слабину, не обещал поставить свечку Николаю-угоднику в случае пособничества в сем трудном деле, каким является рыбная ловля, тот никогда не поймет душу сазанятника. Ловят сазаньи мастера редко, зато — метко. Если удастся разговорить мастера, поведает он о многих премудростях, с которыми сопряжена ловля, посетует непременно на капризы сазаньего клева.
Почти ничем не рискуя, можно биться об заклад, что, отправившись завтра на реку или пруд, поймаешь ерша, окуня, сельву… К сазану же понятие «клевое место» малоприменимо. Он феноменально осторожен, а если изволит кушать, то делает это не по-хамски, подобно ершу, но аристократически смакуя червяка, будто катая оливку в бокале на приеме в посольстве. Свинья свиньей, вечно роется в грязи, а вот поди ж ты: манерам и стильному клеву многие рыбы у сазана могли бы поучиться!
Липецкий сазанятник Н. Поляков описывает, как изводили его «аристократы» на реке Матыре, когда русло ее еще не было затоплено водохранилищем. Поплавки на двух удочках, установленных на восьмиметровую(!) глубину, периодически оживали. Фирменная насадка — горошина плюс изюминка, сладкая-пресладкая! — явно интересовала сазанов. Но дело происходило поздней осенью, когда рыба была сыта, готовясь к зимовке, нагуляла жир. Рыболов применил хитрость: в момент касания к насадке легко подергивал кончик удилища, после чего следовала уже настоящая поклевка и полноценная подсечка. На каких сазаньих чувствах сыграл мастер? На жадности — считает Поляков: «Это, как у сытого пса, который наелся до отвала и не хочет смотреть на хлебную корку. Но стоит появиться рядом другой собаке, корка будет немедленно проглочена. Вот и в момент движения насадки создается иллюзия ее „убегания“, и нет никакой гарантии, что она не попадет в рот соседа. Кто смел — тот и съел!»
Обстоятельность и опыт Н. Полякова, знакомого мне еще по той поре, когда в Липецкой областной газете я вел рубрику «Ловись, рыбка!», сомнений не вызывают. Но иной раз встречаешь такие заметки сазанятников, что берет сомнение: верить или нет? Один из них, к примеру, советует ловить сазана на… пуговицу. Дескать, привязываешь на конец лески пуговицу, чуть выше — жмых, и — в пруд. Сазан смакует жмых, глотает пуговицу и, поскольку предмет этот не совсем съедобный, выбрасывает ее через жабры наружу. Остается только вытянуть добычу на берег: пуговица держит рыбку как бы на кукане…
Идея оригинальная, но не из серии ли охотничьих рассказов? Охотники, те могут посоветовать новичку, скажем, ловить зайцев с помощью лимонной кислоты. Не слышали? Насыпаешь кристаллы на пенек, заяц лижет, зажмуривается от этакой кислятины — тут-то и хватай его за уши!
Экспериментировать на рыбалке не возбраняется, в том числе и с пуговицами. Такая снасть во всяком случае безобидна. Не то что «опыты» со всякого рода самоловами, «корюлями», борной кислотой, которой пацаны травят рыбу в речках и прудах! Рыболовы пытливой мысли приметили склонность сазана обсасывать наживки и насадки, в результате чего на свет появилась донка, крючки которой прячутся в кубик «макухи» (жмых семян подсолнечника). Засасывая их вместе с кормом, сазан засекается сам, увы, чаще всего за жабры. Самое печальное, что рыба, сошедшая с крючка, обречена на гибель, жить ей не дольше, чем человеку с простреленными легкими. Снасть эта, распространенная в южных регионах, безусловно, не может считаться спортивной. Пользоваться ею или нет — на совести удильщиков, многотысячную армию которых рыбоохрана пока, во всяком случае, проконтролировать не в состоянии.