Охотятся жерехи в одиночку, но известны случаи и коллективных облав, когда группа хищников согласованно нападает на косяки молоди. Это редкое зрелище и исключительная удача для удильщика: есть шанс добыть сразу несколько сильных и красивых рыбин. Собираются жерехи в «бандитские группировки» только там, где очень много малька, и разбой сулит поживу десяткам и сотням хищников. В обычных же условиях речным корсарам приходится рассредоточиваться по водоему, делить сферы влияния: иначе просто не прокормиться.
На жереха можно охотиться и с живцом, ставя удочки на границе тихой и быстрой воды или пуская приманку по течению. Поплавок для живцовой снасти лучше использовать в виде прозрачного пластмассового шарика — такой не вызывает у хищника особых опасений. Жерех легко сбивает рыбешку с крючка или тройника, оставляя рыболова ни с чем. Если замечен интерес к натуральной приманке, сподручнее перейти к ловле на снасточку, максимально «захомутав» рыбешку. Схватив приманку, жерех не предается философским размышлениям, как это делает щука, а без промедления заглатывает добычу. Подсечка должна следовать незамедлительно — достаточно сильная, чтобы жало тройника смогло пробить костистую, крепкую пасть шереспера.
Модернизировав катушечную удочку или спиннинг в подобие нахлыста (леска при этом лишена грузила, а если необходимо, то и поплавка), пускают по течению, в буруны и водовороты насекомых: кузнечика, майского жука, таракана. Шереспер — дневной охотник, и такие изысканные блюда вполне ему знакомы. Ночью разбойник отстаивается в тихой и холодной воде, в омутах и ямах, ловить его в это время суток бесполезно.
О зимней ловле жереха мне ничего не известно, он никогда не оказывался в пропахших рыбой сундучках удильщиков-подледников. Не упоминается об этом и в популярной литературе. Рыба достаточно редкая, малочисленная, жерех с началом ледостава скатывается в зимовальные ямы, не проявляя здесь активности, впадая в своего рода анабиоз. Его счастье: иначе браконьеры под корень извели бы речного корсара. Близкий в видовом отношении нашему жереху жерех щуковидный, или лысач, стал настолько редок в среднеазиатских водоемах, что внесен в Красную книгу. Оберечь бы российского шереспера от подобной участи! Хоть он и гонец, и хват, но без помощи и заботы человека, охраны от браконьеров, загрязнителей рек выживание жереха в наших водоемах весьма проблематично. Да и рыболовам-любителям стоит поразмыслить над практикой, которая прижилась у американцев: поймал редкую рыбу — зафиксируй спортивное достижение, а трофей выпусти в реку!
Налим
Как-то в конце января брели мы с неудачной рыбалки восвояси. В ящиках позвякивали постылые, превратившиеся в ледышки ерши да окуньки-матросики. Стужа лютая. Метет поземка. Вечернее небо угрюмо и свинцово. Какое настроение у рыбака в такую пору да с таким-то уловом! Вдруг навстречу мужичок. Вышагивает бодро, посвистывает, тянет за собой оцинкованное корыто, поставленное на полозья. Деревенские бабы стирают в таких белье. Подивились мы мужику, его корыту, и как ни были хмуры, отыскалась добрая шутка. Уж больно занятный экипаж.
— Не за дровами ли собрался, мил человек? А может, на рыбалку? — переглянулись мы.
— Верно, на рыбалку, — вполне серьезно отозвался водитель корыта. — На налима.
— Неужто в такую непогоду клюет?
— А то. Вчерась вот эту посудину с верхом наскирдовал.
Забыв про усталость, мы упросили дедка показать свои угодья. Под лесистым берегом было понатыкано во льду десятка три палок, от которых в лунки, затянутые тонким ледком, тянулись жилки. Старик проламывал «стекла» пяткой подшитого валенка, насаживал на крючки вертлявых навозных червей.
— С осени припас, — объяснил он. — Вот наживлю, а утром можно снимать урожай. Как лунка, так налим. Страсть, сколько их тут, да жирные, чертяки!
А мы-то думали, что во всем сведущи на своей реке. Век живи, век учись!
Есть о налиме пословица, в которой сказано про эту рыбу главное: «В мороз и холод налим молод». В пресных водоемах таких оригиналов, как этот представитель семейства тресковых — единственный, кстати, вне моря-океана, — еще поискать! Все у налима шиворот-навыворот, не так, как у порядочных рыб. Чем холоднее вода, сквернее погода, чем больше смуты в атмосфере, тем вольготнее налиму. В летнюю жару тоска и апатия одолевают его. Налимы забиваются в норы, в подмытые корни прибрежных деревьев и кустарников, отсиживаются меж камней, в коряжнике — подальше от света и тепла. Первые зазимки, холода — как сигнал боевой трубы для затворника. Налим оживает, ощущая прилив энергии и усиливающиеся приступы аппетита. В длинные морозные ночи жадность и прожорливость его становятся прямо-таки феноменальными. Пользуясь беззащитностью и вялостью соседей на зимних стоянках, налим истребляет множество молоди. Особенно по вкусу ему пескари и ерши. Но и крупная рыба может стать добычей налима. Подкравшись к жертве, ненамного уступающей ему размерами, чревоугодник распахивает широкую, как кошелек, пасть и заглатывает свой обед. Понятно, что никаких симпатий к одноусому разбойнику (характерная примета, по которой налима всегда можно узнать — единственный ус, украшающий «подбородок») подводные жители не испытывают.