— Позор кровопийцам! — отбивалась она от них мегафоном. — Спасите, убивают!..
На лестнице один из охранников споткнулся и едва не свалился вниз. Старушка воспользовалась этим и метнулась к Колтунову, норовя спрятаться за его спиной. Народ улюлюкал, свистел, девицы визжали, полковник матерился.
Николай вдруг понял, что удерживать власть не такое простое дело. На исторический ход событий может оказать влияние любая случайность, не говоря уж о старушке с мегафоном.
И в этот момент в воздухе наступила развязка.
Дельтаплан, стремительно теряющий высоту, резко клюнул носом и с треском упал в кусты. Вертолёт с торжествующим рёвом сделал над ним победный круг и полетел к трибуне, на которой уже началось шумное празднование. Настырную старушку охранники стащили-таки с трибуны, отобрали мегафон и передали её в руки негодующим товаркам.
Глава администрации Колтунов заложил руки за спину, выпятил брюхо и кивком головы подозвал к себе полковника.
— Разрешите доложить? — негромко произнёс тот, поднося руку к головному убору.
— Не надо, — сказал Колтунов, — и так видно. Доложу лично губернатору. И командующему. Благодарю за успешную операцию.
Полковник щёлкнул каблуками.
— Константину материальное поощрение, — продолжал глава. — Десять тысяч хватит?
— Пять, — сказал из-за спины начальства Сергей.
— Ладно, семь, — благодушно усмехнулся Колтунов. — Герой-то наш жив? А то, может, сразу на мемориальную аллею? Там места ещё есть.
Народ вокруг рассмеялся.
— Вон хромает, — сказал полковник. — Живучий.
Николай увидел пилота, выбравшегося из кустов и грозящего им кулаком.
«Интересно, на что он рассчитывал, начиная войну с властью? — подумал Николай. — Сгноят ведь. Хотя, если бы могли, давно сгноили бы. А он на дельтаплане летает. В следующий раз на истребителе или бомбардировщике надо лететь. Тогда эти со своим административным ресурсом «Сатаной» грохнут…»
Его размышления прервал звук двигателя вертолёта. Вернее, изменение этого звука. Вертолёт, зависший почти над самой трибуной, вдруг задребезжал, затрясся, накренился и стал стремительно падать, поворачиваясь вокруг своей оси.
На трибуне ахнули. Люди на лугу с визгом стали разбегаться. Вертолёт рухнул на землю, и от него отвалились сначала лопасти винта, потом хвост. Огня, к счастью, не было.
— Твою мать, — в мёртвой тишине произнёс Колтунов. — Как же я на нём летал?
— Так ведь у кого мы его брали, Матвей Никанорович? — теперь уже Сергей оттёр в сторону полковника. — Списанный в войсках, полгода запасные детали искали. Да и те бэушные. Я вам говорил, а вы не слушали. В любой момент мог навернуться.
— Ладно, — крякнул глава, — разберёмся. Что с пилотом?
— Вылезает из машины, — осипшим голосом сказал полковник. — Ничего страшного…
— Никто не пострадал?
— Сейчас узнаем, — снова перехватил инициативу Сергей. — Мурашкин, сгоняй к вертолёту и доложи.
— Ну и кто победил? — спросил Николай Марка, оказавшегося рядом с ним.
— Где?.. — судорожно сглотнул тот слюну. — На выборах?..
— В воздушном бою, — похлопал его по плечу Николай. — Но результаты этого боя могут сказаться и на выборах. Слышите?
— Ура! — ликовал на лугу народ. — Так вам и надо! Долой мафию!
— Заканчивайте митинг, — распорядился глава. — Машины пусть подадут прямо к трибуне. Что за сброд вы сюда согнали?
— Обыкновенный сброд, — стал оправдываться Марк. — Учащиеся колледжа, пенсионеры… А кого ещё можно вытащить из дома в выходной день? Главное, обошлось без жертв…
— Это точно, — сказал ему Николай. — Я лично самолёту предпочитаю поезд. Фуршет, стало быть, отменяется?
— Почему? — обиделся Марк. — Сейчас все приглашённые отбудут в загородную резиденцию. Вы приглашены?
— Конечно, — кивнул Николай. — Какой без меня фуршет?
Он помахал Сергею рукой и стал спускаться с трибуны. Охранники уже оттеснили толпу на приличное расстояние.
«Даже пиво не помогло, — подумал Николай. — Не любит у нас народ власть, хоть царскую, хоть советскую, не говоря уж о демократической. Но и без власти нельзя. На вертолётах только не надо летать…»
Он вышел из оцепления и вдруг наткнулся на Машу. Она действительно была краше прежнего: высокая, статная, на тонкой шее россыпь маленьких родинок, суливших ей немереное счастье. Во всяком случае, так говорили девочки из их класса.
— Привет, — улыбнулась Маша.
— Привет, — проглотил комок в горле Николай.
— Куда идёшь?
— Купецкого сына искать.
— Фунтикова?
— Его.
— Ну и где ты его найдёшь?
— В кустах, где ж ещё. Ты со мной?
— Конечно.
Маша взяла Николая под руку, и они пошли по лугу, усеянному листовками, к реке.
От трибуны одна за другой отъезжали машины со спецсигналами.
Праздник воздухоплавания закончился.
Летим в Вануату
— Все, через неделю едем отдыхать в Швейцарию, — сказал Анатолий Михайлович Малюгин, генеральный директор фирмы. — Ты когда в последний раз была в отпуске?
— Лет пять назад, — вздохнула Татьяна. — Съездила в Непал и застряла. А в Швейцарию что, на горных лыжах кататься?
— Именно.
— Я не умею.
— Научим, — засмеялся Малюгин. — А не хочешь — заставим. Да ты не переживай, это просто. Встал — и поехал. Очень заразная болезнь.
— Какая? — насторожилась Татьяна.
— Катание на горных лыжах. Один раз попробуешь — и на всю жизнь. Я в прошлом году заразился.
— Поздновато.
— Ну да. То Кипр, то Канары. А настоящий отдых, как оказалось, в горах. Документы уже оформлены.
— Без моего ведома? — поразилась Татьяна. — Не подпишу платежки.
Она была главным бухгалтером фирмы и, конечно, знала, что через туристическую фирму оформляются документы на Малюгина, двух его замов и ее.
— А это командировка, — подмигнул начальник. — Надо ознакомиться с горами и их окрестностями.
— Я уже была в горах, — пожала плечами Татьяна. — В Непале они знаешь какие?
— Но там нет лыж. Кстати, а что там есть?
— Жара, грязные номера в отелях, семидесятиградусный самогон, комары, — стала перечислять Татьяна, — а мне все равно понравилось. Я в магазине дисконтные скидки выбила. Они и слова такого не знали.
— За это мы тебя и держим, — стукнул ладонью по столу Малюгин. — Короче, собирайся, в воскресенье вылетаем в Цюрих.
В Цюрих так в Цюрих. Татьяна вдруг поняла, что страшно устала. Последние пять лет вместили в себя развод с мужем, поступление дочери в институт, но главное — обустройство квартиры на Маросейке. Если бы Татьяне сразу сказали, через что ей предстоит пройти, она бы ни за что не влезла в эту авантюру. Больше года ушло на расселение трехкомнатной коммуналки. Почти столько же — на евроремонт. Конечно, все проблемы возникали от ее характера. Ну не умеет она просто нанять рабочих и спокойно ждать результата. Она должна сама закупать стройматериалы и сантехнику, заниматься перепланировкой квартиры, собачиться с работягами. Ванную, например, переделывали трижды. Гостиная совмещена с кухней, и это тоже третий вариант. Зато теперь она с полным правом может сказать, что живет в квартире, полностью отвечающей ее запросам.
— Мама, так жить нельзя! — время от времени закатывала истерику Даша, ее дочка. — Это же бесконечная стройка! Ей-богу, выйду замуж и уеду отсюда навсегда!
— Ты сначала выйди, — хладнокровно отвечала мать. — Я три раза выходила, и что? Один хуже другого. Учись, пока можно. Чего тебе не хватает?
Даша уходила рыдать в свою комнату.
— И как только мне удалось тебя в институт запихнуть? — удивлялась мать. — А если бы денег не было?
— Сама бы поступила… — доносилось из-за двери.
Татьяна уже и махнула на дочку рукой, но полгода назад та отчебучила такое, что стало ясно: яблоко от яблони падает-таки недалеко.
— Мама, я выхожу замуж! — вдруг заявила дочка.