– Ты должен мне верить… потому… потому что ты… мне нравишься. И кроме того, – тут она отважилась на робкую улыбку, надеясь тем самым изменить и душевный настрой Дэниэла, – ты должен наконец понять, что мотивы моих поступков просты и понятны и в их основе лежит всего лишь обыкновенное женское любопытство. Тем, что ты пытаешься сохранить события своей жизни в тайне, ты лишь побуждаешь меня к поступкам, направленным на то, чтобы это любопытство удовлетворить. Бог мой! – вдруг воскликнула она, охваченная странным подозрением. – Уж не для того ли ты так скрытничаешь, чтобы еще основательнее меня заинтриговать?!
– Ничего подобного, – решительно отверг он ее предположение, начиная между тем успокаиваться прямо на глазах. – Но теперь ты навела меня на мысль, что это вполне приемлемо, чтобы удержать привязанность женщин. А я-то думал, что в вопросах стратегии выше меня никого нет…
– Дэниэл… – радостно воскликнула она, увидев, что ее тактика принесла плоды в виде ослепительной улыбки, блеснувшей у него на лице.
– Да, – шутливо прорычал он. – Спрашивай! Что бы тебе хотелось узнать?
– Ты это серьезно? – Охватившее ее волнение выделывало странные шутки с ее лицом – уголки рта почему-то самым предательским образом стали подергиваться.
– Конечно. Почему же нет? Если моя биография вдруг окажется на страницах «Истерн Эдж», я всегда смогу… – Тут он замолчал, едва не сказав чрезвычайно обидной для Нии фразы, особенно в данный момент, но она сразу поняла, на что он намекал.
– Ты всегда сможешь вчинить мне иск – так, что ли? – закончила она за него и помрачнела. – Давай, говори. Не стесняйся. Это будет не первый случай в моей жизни – ничего, уже приходилось сталкиваться.
– Чем обижаться, лучше расскажи мне о случае с Мэхони. Ведь тебе разрешено об этом говорить, не так ли? Разумеется, если это конфиденциальная информация, больше я не стану приставать к тебе с вопросами.
– Да нет. Я имею полное право рассказывать. – Ей и в самом деле давно хотелось выговориться, чтобы освободиться от охватившего ее тягостного чувства. – К тому же об этом деле немало написано в прессе.
– Как, уже? Что-то я не припомню.
– Это было давно. Если ты и читал описание этого дела, то наверняка уже про него забыл. Собственно, весь этот предполагаемый процесс так и остался на страницах газет… тогда.
– И когда же это произошло?
– Два года назад.
– Ну, и…
Ния краешком глаза заметила, что к ним приближается официантка.
– Ты будешь заказывать десерт? – осведомилась Ния, всем своим видом напоминая, что она здесь находится не просто так.
– Мне нужно с тобой поговорить, сладкое успеется, – отмахнулся Стрэйхен.
– Ну, Дэн, мне нужна твоя помощь, – настаивала она, – ты что, совсем забыл про рейтинг, мы же еще не составили мнение.
Потом они принялись шептаться, как заядлые заговорщики, и занимались этим до тех пор, пока над ними не нависла тень официантки. Ния повернулась и обратилась к ней с самым невинным видом:
– Есть ли у вас в ресторане фирменные блюда, которые вы могли бы порекомендовать на десерт.
Потом Дэниэл с Нией принялись обсуждать достоинства предложенных лакомств – тортика со свежей клубникой и шоколадного мусса с добавлением мяты. Когда заказ был сделан и официантка удалилась, Дэниэл повторил ей свой вопрос:
– Что же такое случилось два года назад? Чем так обеспокоен мистер Мэхони спустя столь долгое время?
– Я написала статью в честь первой годовщины его воцарения в Бостоне в качестве мэра.
– Звучит очень мило… попробуй-ка, – сказал он, подцепив на вилочку кусочек торта и протянув его Нии. Проследив за тем, как ее губы сомкнулись вокруг приношения, он с удовлетворением хмыкнул.
– Мммм… Вкусно. – Но что так нравилось ей в этом кусочке – его свежесть и нежность… или обезоруживающее обаяние дарителя, – осталось неизвестным.
– Ну, ты остановилась на том, что… – настоятельно потребовал продолжения рассказа Дэниэл.
– К сожалению, в моей статье не было ничего особенно милого. Я хочу сказать, что она была неплохо написана и хорошо аргументирована. Но в ней утверждалось кое-что не слишком лестное для мэра и затрагивавшее его интересы.
Из голоса Дэна мигом исчезла всякая игривость. Он нахмурился.
– Погоди-ка. Я, кажется, припоминаю. Не шла ли в твоей статье речь c некоем лакомом кусочке собственности, об участке земли на набережной?
– У вас отличная память, Профессор, – сказала Ния, в очередней раз подивившись широте его интересов. – Джимми Мэхони имел до выборов собственную адвокатскую практику и владел на паях участком земли под застройку. Через три месяца после его инаугурации по постановлению городского совета было решено выстроить там целый комплекс городских зданий – центр развлечений, торговый центр и гостиницу. Городской совет обещал предоставить застройщику значительные налоговые льготы. Теоретически мэр мог извлечь из этого контракта несомненную для себя выгоду.
– Теоретически, – согласился Дэниэл. – И ты, стало быть, так в своей статье и написала?
– И даже слишком живо… вот, закончи-ка за меня. – Она протянула ему через стол тарелочку с муссом, едва не сбив при этом стоявшую в центре вазу с нераспустившимися розами. – Я, похоже, уже сыта.
– Ты не паникуй зря. Я лично ничего страшного во всем этом деле пока не вижу. – Отведав мусса, он продолжал: – Проводилась ли пресс-конференция по застройке – для того хотя бы, чтобы в городе не было ненужных толков?
– Эти самые толки появились как раз по той причине, что Мэхони не удосужился официально зарегистрировать тот факт, что, вступая в должность мэра, он отказывается от своей доли собственности на землю. Также не было упомянуто, что он лично знает прочих владельцев и застройщика. Скорее всего в этом не было злого умысла с его стороны, а одно только недопонимание ситуации.
– Тебе, разумеется, пришлось принести извинения в прессе?
– Да, мы принесли извинения! Казалось, что они вполне его устроили. И устраивали все два года – до сегодняшнего дня! – Потом Ния коротко рассказала Дэниэлу о беседе с Биллом Остином.
В темных глазах Дэниэла полыхнул гнев.
– Мне кажется, с его стороны неэтично возобновлять старое дело, которое два года назад полюбовно разрешилось.
– Это своего рода политическая стратегия – а ты, наверное, знаешь о стратегии все. По крайней мере, право возобновить дело он имеет. Со стороны это может показаться несправедливым, но… – Поскольку теперь она еще глубже осознала всю тяжесть свалившейся на нее беды, ей только и оставалось, что уныло покачать головой. – Не хочу я проходить через все это разбирательство снова, понимаешь? Не хочу!
Дэниэл смотрел на нее в упор, и во взгляде его отражалось полнейшее понимание всех ее проблем – и еще, пожалуй, сочувствие. Все это вполне оправдывало ее усилия, затраченные на то, чтобы снова оживить неприятные воспоминания. Дэниэл почти машинальным жестом взял серебряный кувшин с кофе, оставленный официанткой, и наполнил их с Нией чашки.
– Это как-то плохо соотносится с образом «Истерн Эдж». Я всегда считал ваш журнал совершенно безобидным.
– Отсутствие уколов и острот делает периодику скучной. А скучная периодика не продается. Нет, мы совершенно сознательно вставляем в каждый номер разоблачительную статью, имеющую непосредственное отношение к самым насущным проблемам сегодняшнего дня. Но особенно мы ведем речь о фактах – часто весьма прискорбных, – но не называем имен. Редакция не имеет ни малейшего желания судиться с кем бы то ни было. В моей же статье были приведены не только ошибочные факты – хотя и не по моей вине, – но и не слишком лестные отзывы персонально о Джимми Мэхони. А он в нашем городе обладает огромной властью.
Дэниэл нахмурился и тыльной стороной ладони потер себе нос.
– В каком-то смысле я понимаю его озабоченность. С другой стороны, он, как фигура значительная, мог бы и не мараться, возобновляя довольно зыбкое дельце.
– Я очень надеюсь, что он, как ты выразился, в самый последний момент откажется от судебного преследования журнала и его сотрудников. Если теория Билла верна, Мэхони не так волнует результат процесса, как сам процеес. Стоит ему во время досудебного разбирательства добиться симпатий избирателей, как дело снова может быть приостановлено.