Я вежливо улыбнулась.
— Августина.
— Августина! Ах, его гарвардский вундеркинд, конечно, — он кивнул. — Хотя я и рад с тобой познакомиться, с сожалением вынужден сообщить, что «Аргус» предназначен только для парней. Почему бы тебе не попытать счастья у, эм, Божьих коровок?
— Меня пригласили, — мягко напомнила я ему. — Было бы невежливо отказаться.
— Да, да, я полагаю, ты права. Может быть, кто-нибудь из стариков хочет познакомиться с девочкой Хоупи. Да, должно быть, так оно и есть.
Когда мы подошли к дворецкому, он внимательно осмотрел меня.
— Приглашение?
— Это девочка Карлайла Стэнхоупа, — сказал Варфоломей так, словно дворецкий совершил что-то вопиющее. Дворецкий никак не отреагировал.
Я протянула его ему. Он выхватил его из моих пальцев, просматривая более подробно, чем остальные. Чего бы он там ни не нашел, это заставило его вздохнуть и поставить галочку в своем блокноте.
— Можете отдать свое пальто гардеробщику, — сказал он.
Мы с Варфоломеей вошли в поместье. Несколько мужчин сразу же заметили его и помахали ему рукой. Он широко раскинул руки, издал обезьяноподобный звук, прежде чем поприветствовать их всех хлопком по спине.
Я восхитилась фойе и не удивилась, увидев, что внешняя элегантность сохранилась и в интерьере. Полы из белого мрамора, усыпанные черными бриллиантами, вели к широкой лестнице в центре комнаты. Колонны, по три с каждой стороны, разделяли фойе на гостиную и столовую. Стены были нежно-кремового цвета с белыми панелями в нижней половине. С потолка свисала массивная люстра, впечатляющая и яркая, словно фейерверк.
Все мужчины были одеты в смокинги, некоторые из парней были в костюмам, которые им были немного велики. Волосы зачесаны назад, огромные Rolex, итальянские лоферы. Элита из элиты.
— Пальто, сэ… мадам?
Гардеробщик не смог скрыть своего потрясения при виде меня. Я молча передала ему своё пальто. Он, запинаясь, выполнил свои обязанности, распечатал номерок и отдал его мне.
Я отошла в сторону, и тем самым всё больше мужчин замечали моё присутствие. Было ясно, почему Риккард попросил меня надеть белое — на фоне черных смокингов я выделялась, как белая ворона.
Я прошла в ближайшую комнату, где на обеденном столе был накрыт отличный шведский стол. Было ясно, что на всё — от улиток до запечённой Аляски8 — не жалели средств. Мужчины двигались вокруг стола, более старшие члены клуба во все горло слушали болтовню панчи о своих достижениях и целях.
Было очень легко заметить панчи среди членов клуба. Они нервничали, были возбуждены и либо вообще избегали употребления алкоголя, либо употребляли его чрезмерно. Это была грандиозная ночь для них. Некоторые надеялись, что их примут, чтобы обеспечить своё будущее, в то время как другим необходимо было сохранить наследие своих отцов и дедов.
Единственным панчи, который, казалось, не был так обеспокоен, был Сорен. Он развалился на шезлонге цвета шалфея, попыхивая сигарой всякий раз, когда ему казалось, что он может отвлечься от этого. Он был одет в смокинг, но уже успел снять пиджак и галстук.
Мы не знали друг друга, но я была знакома с ним лучше, чем с кем-либо еще в этой комнате. Увидев меня, Сорен приветственно поднял руку.
— Августина.
— Сорен.
Он затянулся сигарой и протянул её мне. Я покачала головой.
— Если ты ищешь Риккарда, тебе придется подождать своей очереди, — задумчиво произнес он. — Каждый хочет кусочек наследия Хоторнов.
Я склонила голову набок.
— А ты разве не входишь в кусочек наследия Хоторнов?
Быстрый поиск в Интернете показал, что Сорен был двоюродным братом Риккарда, сыном Гуннара Хоторна, младшего брата Найлза Хоторна. Это объясняло, почему он был единственным приглашенным первокурсником — кроме меня, конечно. И почему Райан Толливер бросился бежать, столкнувшись с ним лицом к лицу.