— Спасибо, — тихо сказала я.
Моя рубашка была полностью испорчена, сок джунглей был так же эффективен в качестве красителя, как и для опьянения студентов колледжа. Я быстро вытерлась и переоделась в рубашку Риккарда. Она доходила мне до середины бедра и пахла им. Я уткнулась носом в ткань, глубоко вдыхая.
Риккард раскинулся на кровати, положив на колени подушку, и выглядел так же уютно, как и я чувствовала себя неловко. Его глаза следили за мной, вспыхивая признательностью.
Чтобы избежать его взгляда, я оглядела его комнату. Она соответствовала той же элегантной эстетике, что и весь остальной дом: обои темно-синего цвета в сочетании с темной мебелью и обшарпанным деревянным полом. Однако здесь было гораздо грязнее. Книги были сложены стопками на каждой доступной поверхности, за исключением верхней полки, которая была завалена моделями кораблей в бутылках. Обувь и учебники были разбросаны по полу, и я даже заметила рядом с мусорной корзиной несколько бумаг, помеченных большими красными надписями «100%» рядом с его именем.
В комнате была только одна фотография. На ней были изображены Найлз Хоторн и гораздо более молодой Риккард, оба не улыбались, но выглядели достаточно приятно в своих костюмах. Они стояли бок о бок, как деловые партнеры. Позади них мерцала гигантская рождественская елка. Создающая прямой контраст с этой семьей.
Я провела рукой по корешкам некоторых книг, просматривая названия. Все корешки были потрепаны и изношены.
— Видишь знакомые названия? — спросил он внезапно.
Много знакомых. Но я коснулась своего любимого.
— Я живу в своих мечтах, ты это почувствовал. Другие люди тоже живут в мечтах, но не в собственных. Вот в чём разница.
— «Демиан», — сразу же сказал он. — Герман Гессе.
Я спрятала улыбку, продолжая бродить по комнате. Каждый сантиметр моей обнаженной кожи горел под его взглядом, но я не была готова смотреть на него. Пока не готова.
Я взяла в руки потрепанный экземпляр «Дома листьев» и стала листать страницы. Кто-то подчеркивал предложения и набрасывал мысли на полях, делая хаотичную структуру еще более беспорядочной. Несколько страниц были на волосок от того, чтобы выпасть.
— Ты читала? — спросил Риккард.
— Разве кто-нибудь может это читать?
Я услышала улыбку в его голосе, когда он сказал: — Как я понимаю, ты не интересуешься эргодической литературой10, как я понимаю.
— Я предпочитаю истории с четким началом, серединой и концом.
— Неужели?
Что-то в его тоне заставило меня резко повернуть голову в его сторону. Он насмехался надо мной, я была уверена в этом.
Риккард подвинулся к краю кровати, опершись на руки. Хотя его поза была расслабленной, его глаза были напряженными и проницательными, в них светилось что-то такое, что я почувствовала у себя в груди. Интерес, волнение, любопытство.
— На что ты намекаешь? — спросила я.
Его губы дрогнули.
— Ничего грубого, Августина. На самом деле, мне кажется, я с тобой согласен. Тебе нравится предопределенная структура.
Это высказывание было наполнено двойным смыслом. Я отложила книгу.
— Кто была та девушка, которая прикасалась к твоим волосам? — спросила я.
— Как поживает твой парень?
Туше.
— Прости, что вчера избегала тебя во дворе.
— Мне не нужны твои извинения, Августина. Я уверен, что у тебя была веская причина для этого.
Я перевела взгляд на декоративную лепнину, разбираясь с нахлынувшими мыслями. Они были почти такими же быстрыми, как биение моего сердца. Я находилась на опасной территории, но все предостережения исчезли, как только я взглянул в глаза Риккарда.
Я жестом указала на корзину для мусора.
— Зачем ты выбросил свои работы? Ты мог бы использовать их для подготовки к экзамену.