Парень поднялся на ноги, призывая к себе своих приспешников. Слаженными движениями, словно волна, группа хорошо одетых парней покинула площадь и скрылась в здании из красного кирпича.
Я посмотрела на тетю через маленький столик в кафе. Тетя Розамунда была повёрнута ко мне лицом, на котором появилось странное выражение, но потом она вернула своё привычное холодное выражение. Мы наслаждались перерывом на кофе после утренней распаковки вещей, когда весь двор взорвался переполохом.
— Один из финальных клубов, я полагаю, — ответила она на мой незаданный вопрос.
— Как ты думаешь, они состоят в том же клубе, что и дядя Карлайл?
Тетя Розамунда сделала глоток своего кофе.
— Не могу сказать, Августина. Мне не хватает знаний о Гарвардских Финальных Клубах.
— По своей воле или в силу обстоятельств?
Её глаза весело блеснули, но она не улыбнулась. Из всех членов моей семьи я больше всего была похожа на свою тетю. Физически у нас была одинаковая костная структура женщин Грейди и темно-синие глаза. Но больше всего походили друг на друга наши личности. Мы обе не спешили смеяться, безлично улыбались и были хорошо воспитаны. Вместе мы представляли более замкнутую и молчаливую часть нашей маленькой семьи.
— Ты уже поговорила со своей сестрой? — спросила она, явно закончив обсуждать Финальные Клубы.
— Поговорила. Эдди сказала, что дядя Карлайл пытается держать себя в руках, но у него это с треском проваливается.
Мои сестра и дядя в настоящее время находились на другом конце страны, в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. У нас с Эдвиной была разница в десять месяцев, но мы всегда учились в одном классе. Изначально Эдвина собиралась поступать в тот же колледж, что и я, но после недолгих уговоров она согласилась следовать своим собственным амбициям и поступить в колледж своей мечты. Однако, когда до меня начала доходить реальность того, что моя сестра была за много километров от меня, часть меня пожалела, что я не убедила её в обратном.
— Никому из нас не хочется жить в тихом доме, — сказала моя тетя. Это был её способ сказать, что она будет скучать по нас. От женщин Грейди никогда не стоило ждать слез или эмоциональных заявлений. — Твой дядя очень гордится тем, что ты выбрала колледж за пределами штата, Августина.
Дядя Карлайл сказал мне то же самое в аэропорту. Когда я подавала документы в колледж, все предполагали, что моим первым выбором будет Джорджтаун. Мало того, что я смогла бы жить дома, так ещё и мой парень и одноклассники собирались поступать туда. В последнюю минуту я выбрала Гарвард, альма-матер семьи Стэнхоуп. Спустя одно письмо о том, что меня приняли, я уже была в 650 километрах от Вашингтона.
Хотя, технически, я и не была Стэнхоуп, они были на седьмом небе от счастья по поводу моего выбора. Отец дяди Карлайла, мой псевдодедушка, обзвонил всех своих старых школьных друзей и попросил их позаботиться обо мне. Он также дал мне список людей, к которым я могла бы обратиться, если бы мне вообще понадобилась какая-либо помощь. Дядя Карлайл и Стэнхоупы так много сделали для меня, и то, что я сделала их такими счастливыми в ответ, было дополнительным бонусом.
На другом конце кафе какой-то парень поймал мой взгляд и дерзко улыбнулся. У него были вьющиеся светлые волосы и рубашка с эмблемой Гарварда на ней. Парень помахал мне рукой, но я быстро отвела взгляд.
Никогда ничего не пропускающая тетя Розамунда сказала: — Как только мы закончим наш обед, почему бы тебе не присоединиться к нему?
— Я его не знаю.
— Он пригласил тебя, Августина. Полагаю, это потому, что он хочет узнать тебя получше.
— У меня есть парень.
— И мы очень любим Джонатана, — сказала она, — но его здесь нет, и я должна признаться, я немного беспокоюсь о том, что у тебя нет друзей.
С тех пор как я была ребенком, мне было легко знакомиться с людьми, но я с трудом заводила друзей. Некоторые люди ошибочно принимали это за застенчивость или незаинтересованность, но правда заключалась в том, что точно так же, как некоторые люди рождаются экстравертами, я родилась тихой.