— Прости...
Он поймал мои щеки, сближая наши лица. Наши губы встретились в страстном столкновении. От нежности нашего первого поцелуя не осталось и следа.
Мои руки двигались инстинктивно, и я не знала, что взяла его за шею, пока не почувствовала, как его волосы коснулись моих пальцев.
Риккард издал горлом какой-то жалобный звук. Его руки схватили меня за бедра и манящими движениями пробежались по животу и спине.
Боль пронзила мой позвоночник, когда он прижал меня к полкам, разомкнув наши губы, чтобы пробормотать: — Ты в порядке?, но я подтвердила, что в порядке, снова поцеловав его. Мы были раскрасневшиеся, ни один сантиметр не остался нетронутым.
Я была рождена, чтобы целовать Риккарда, и он целовал меня так, словно был рожден для того же.
Образ Джонатана промелькнул в моей голове, вырвав меня из оцепенения. Я отпрянула назад, ударившись головой о полку позади себя.
— Джонатан, — это было единственное, что я смогла произнести.
Риккард напрягся, лицо его помрачнело. Его руки были наполовину протянуты ко мне.
— Почему ты сказала Джонатан?
В голове было легко и туманно, и я с трудом могла сформировать связную мысль.
— Я не могу его так опозорить, — я отошла в сторону, стараясь как можно дальше отойти от присутствия Риккарда. — Это нечестно.
— Я не понимаю тебя, Августина,
— Я думаю, в этом-то и проблема, не так ли? — тихо сказала я.
Его глаза изучали выражение моего лица. То, чего он не нашел, заставило его нахмуриться.
— Нам не следовало целоваться, — мой взгляд был устремлен на что угодно, только не на него.
— Я уверен, что ты всегда права, Августина, но надеюсь, что на этот раз ты ошибаешься, — Риккард отступил назад, забирая с собой тепло. Бросив последний взгляд, он зашагал прочь уверенными шагами, хотя и немного быстрыми.
7. Августина
Моя подготовленная речь была прямо передо мной, годы моей жизни свелись до абзаца из 100 слов, которую я напечатала за обедом. Эдвина предложила свои варианты по телефону, но в частности слова «Я нашла себе нового парня» показались мне неуместными и жестокими. После некоторой шумихи со стороны моей сестры, я отправила Джонатану сообщение с просьбой поговорить и позвонить, когда сможет. Он ответил, что позвонит через несколько часов.
В тот момент я была рада, что у меня есть несколько часов на подготовку, но теперь предвкушение превратилось в стресс. Чтобы отвлечься, я пошла в уютное кафе «Баркер», чтобы позаниматься — точнее, посидеть с учебниками, наблюдая за людьми. Ротонда с темным полом была облюбована студентами факультета Искусств и Гуманитарных наук, которые с одинаковым рвением обсуждали все: от Ричарда Шмида15до Овидия16и Леди Гаги.
Тихую болтовню прервал скрежет стула по полу. Группа студентов сдвинула два стола вместе, собрав стулья со всего кафе, чтобы дополнить свое рабочее место. Даже с дополнительным столом они оказались прижаты друг к другу, борясь за место для локтей и пространством для кофе.
Одна девушка не стала придвигаться так близко, как ее спутницы, а вместо этого уставилась в высокие окна. Светлые пряди волос упали на впалые щеки и уставшие голубые глаза, серый свитер соответствовал оттенку ее лица.
— Фиона! Ты вообще слушаешь? — позвал кто-то из группы.
Девушка несколько раз моргнула и слабо улыбнулась. Ее губы зашевелились, но я не смогла расслышать, что она сказала.
Не спрашивая, я поняла, что это Фиона Трулок. Айрис назвала ее призраком, и это описание было точным. Она была отличницей, готовая произносить выпускную речь, но теперь казалась отвергнутой, безжизненной. Ее друзья оживленно смеялись и болтали, но так и не смогли вовлечь Фиону в свою тусовку. Вместо этого она сидела, неподвижная и молчаливая, жалкий остаток интереса Хоторна.