Я заметила Риккарда за столом для пикника, окруженного как панчи, так и членами клуба. Он сидел на столе, облокотившись на руки, и с веселым выражением лица слушал рассказ Каллена о неудачной поездке в Беркшир. На его шее была отметина, и что-то уродливое начало подниматься внутри меня, пока я не поняла, что это грязь.
Щеки запылали, хотя никто не слышал моих мыслей, и я направилась к барбекю.
Веселый мужчина с розовыми щеками готовил барбекю и, судя по всему, что-то очень вкусное. Кухня ограничивалась булочками для бургеров и рисом — о, и пивом, конечно.
— Возьми побольше лука, милая, — сказал шеф-повар, накладывая его на мой бургер, прежде чем я успела что-либо сказать, — пока эти жадные мальчишки не съели его.
Я неловко постояла с тарелкой всего мгновение, а затем расположилась под деревом. Корни впивались мне в спину, а грязь прилипала к джинсам, но это было гораздо лучше, чем выглядеть дурой и подходить к Риккарду с той же нервозностью, что у остальных панчи. Каждый из них, казалось, носил на себе невидимый знак, который гласил: Пожалуйста, симпатизируйте мне, пожалуйста, симпатизируйте мне, пожалуйста, симпатизируйте мне.
Весь процесс продажи себя членам клуба для вступления в их тайный клуб казался мне унизительным, и мне было стыдно перед самой собой за то, что я согласилась на это. Я начинала понимать, что ничто не может сделать меня более иррациональной, чем мои амбиции.
На моих глазах разворачивалась ожесточенная игра в пятнашки, и я повернула голову в её сторону, но продолжала краем глаза наблюдать за Риккардом. Растерянные парни подходили к нему с пивом и едой, как прислужники, ублажающие своего бога данью. Он говорил со всеми ними, и каждая его улыбка была хуже сосновых иголок, впивающихся мне в бедра.
Мой телефон зажужжал сообщением от Джонатана, и он проник в мои мысли, как обычно, с удивлением и тревогой. Удивлением от того, что он существовал, и тревогой от того, что я забыла о нем. Я ответила на его сообщение и убрала телефон в карман, а мой взгляд сразу же вернулся к Риккарду.
Ко мне подошел парень, один из младших участников. Я узнала его ещё по кампусу и коктейльной вечеринке в клубе «Аргус». Он присел передо мной, его улыбка была такой же отполированной, как и его ботинки.
— Ты — Августина, — сказал он в качестве представления. — Самое время начать принимать в клуб «Аргус» женщин.
Я наклонила голову набок, спокойно оценивая его.
— Я Уильям Брэдбери III, но все зовут меня просто Лиам. Я гораздо милее, чем тот, другой Уильям, обещаю, — когда я ничего не сказала, Лиам уточнил: — Гоф.
Я кивнула.
— В любом случае, я просто подошел спросить, не хочешь ли ты поиграть с нами, парнями, в пятнашки, — сказал он. — Ты выглядишь здесь такой одинокой. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обделенной.
— Это очень любезно с твоей стороны, — мой голос был таким же легким, как ветерок в моих волосах. — Однако я вполне счастлива здесь.
— Да, да, конечно, — он продолжал сидеть на корточках. — Мне кажется, мы уже встречались. Клянусь, я видел тебя на благотворительном вечере... В прошлом году, в Нью-Йорке, что-то связанное с жильем.
— Мой дядя управляет благотворительной организацией «Stanhope’s Homes For All».
Узнавание озарило его лицо.
— Да, так оно и было. Ты была с сестрой, кажется. В голубом платье.
Я вежливо улыбнулась.
Лиам поднялся на ноги, похоже, поняв намек.
— Это открытое приглашение — присоединиться к нам. Приходи, когда будешь готова.
— Спасибо.
— Может быть, мы увидимся на другом приеме?
Я ответила, что, возможно, и увидимся, и наблюдала, как он побежал обратно к своим друзьям, которые с едва скрываемым интересом наблюдали за происходящим.
Краем глаза я заметила, что Риккард смотрит в нашу сторону. Он больше не улыбался.