Риккард заглянул мне в глаза, и его ухмылка стала только шире, когда он увидел мои раскрасневшиеся щеки, приоткрытые губы и тяжелое дыхание.
— Поцелуи запрещены, — промурлыкал он. — Ты нарушаешь правила.
Я бросила на него уничтожающий взгляд.
— Когда это ты заботился о правилах?
— Никогда.
Наши губы встретились, и мой мир сузился до его вкуса.
Его руки крепче прижали меня к себе, а зубы впились в мои губы. Я открыла рот, поддаваясь ему, и он с готовностью воспользовался этим. Его язык дразнил мой, то отстраняясь, то возвращаясь. Я почувствовала его смех, когда разочаровалась и притянула его ближе к себе, прекращая его игру.
Одна из его рук поднялась, и его пальцы обхватили мою шею, удерживая меня на месте. Ему не стоило беспокоиться — я не собиралась нарушать этот момент даже ради метеорита, влетевшего в окно.
Волна жара пробежала от моей шеи вниз по позвоночнику к промежности. Раздался шум — недостойное хныканье и жалобный плач — и мне потребовалась минута, чтобы понять, что я сделала это. Риккард только застонал в ответ, прижимая меня к себе.
А потом он исчез.
Его руки толкнули меня, и я ударилась спиной о стену...
В голове раздался резкий треск. Поднялась пыль. Дерево затрещало. Мир, казалось, сдвинулся с места.
Прошло несколько мгновений, прежде чем пыль рассеялась, а моя дезориентация исчезла. Передо мной рухнули перила и края второго этажа, оставив после себя щепки деревянных досок и ржавые шурупы.
Что-то ужасное поднялось во мне, чувство, которому я не могла дать названия, и я поползла к краю...
— Риккард! — закричала я. — РИККАРД!
Мои ладони вспыхнули от боли, когда я перегнулась через край, обломанные доски вонзились в нежную кожу.
— РИККАРД!
Послышался шум, какое-то движение, а затем: — Я в порядке, Августина.
Пыль рассеялась, и я увидела, что Риккард лежит на спине, под ним сломанные перила.
— Не двигайся, — крикнула я. — Ты мог что-нибудь сломать. Просто не двигайся...
— Я в порядке, — сказал он и пошевелился. Риккард поднялся в сидячее положение и провел рукой по руке.
— Что ты делаешь? — мой голос граничил с истерикой. — Ты можешь причинить еще больший вред...!
— Августина, я в порядке, — Риккард поднялся на ноги, глядя на меня спокойными глазами. — Ничего не сломано. Теперь отойди назад. Доски пола могут быть неустойчивы.
Мой мозг извивался внутри черепа, как взбудораженная змея.
— Как ты можешь быть в порядке...?
— Августина, — твердо сказал он. — Отойди назад.
В этот момент включилось яркое освещение, заливая пространство белым светом. Мои глаза заболели от этого натиска. Послышались громкие шаги, и в комнату вошли актеры, один из которых был одет в костюм вампира, а на голове у него была шляпа с надписью ОФИЦЕР-ДОБРОВОЛЕЦ ПО БЕЗОПАСНОСТИ ДОМА БРЭННОК.
— Мы эвакуируемся...! — его разрисованное лицо застыло, когда он увидел повреждения. — О, чёрт.
***
После встречи с медиками я сидела одна на стоге сена. Он находился за фургоном с едой, но был достаточно скрыт, чтобы я чувствовала себя незаметно. Руки слабо болели, но занозы были извлечены, а раны забинтованы марлей. Риккард сидел рядом со мной в машине скорой помощи все время, пока мне их вытаскивали, и поддразнивал меня ангелами в литературе.
Парамедики констатировали, что он в порядке, что заставило меня усомниться в уровне оказанной нам помощи, но он не стал поднимать этот вопрос. Более того, даже, кажется, еще больше укрепился в своем диагнозе.
Послышались шаги, и Риккард примостился рядом со мной на стоге сена. В руках у него был кусок пиццы.
— Это тебе, — сказал он, передавая его в мои раскрытые ладони. Он достал из кармана нож и вилку. — И это для тебя.