В моем нутре зародилось очень неприятное чувство, зеленое и ядовитое.
Я не имела права ревновать. Ни малейшего, и все же...
Ноги сами понеслись вперед, и я не успела их остановить, мысли неслись со скоростью километра в минуту. Я остановился перед этой парочкой.
Риккард заинтересовано посмотрел на меня.
— Августина, — сказал он тепло, как будто мы были старыми друзьями.
Я перевела взгляд на девушку, потом снова на него. Внезапно я почувствовала себя очень неловко. Это было не по мне — я не из тех, кто позволяет своим эмоциям брать верх. Что же такого было в этом парне, что сводило меня с ума?
Я не хотела показывать этого на своем лице и вместо этого заставила себя улыбнуться вежливой безличной улыбкой.
— Извините, что отвлекаю.
Я снова посмотрела на девушку. Она оценивала меня таким же проницательным взглядом, каким я оценивала ее.
— Я просто подошла поздороваться.
— Привет, — беззаботно ответила она.
Глаза Риккарда сверкнули.
Напряжение было слишком сильным, и мои уши покраснели. Улыбнувшись напоследок, я повернулась и зашагала в обратном направлении, стараясь сдержать нарастающий ком в горле.
Позади меня раздались шаги, и я ускорила шаг.
— Стадион в другой стороне! — воскликнул Риккард.
Я поняла, что он прав, и проклинала себя за то, что за последние десять минут дважды теряла здравый смысл.
Риккард подошел ко мне, его длинный шаг совпадал с моим.
— Ты идешь не в ту сторону, Августина.
Если бы я развернулась и пошла обратно к стадиону, я бы дала ему власть. Если бы я продолжила идти к общежитию, я бы также дала ему власть. Поэтому я остановилась и повернулась к нему.
Риккард, как всегда, выглядел невыносимо красивым, и я с жадностью оглядела его сверху донизу.
— Как твои руки после заноз?
С ними все было в порядке — уже появилась корочка, но какая-то жестокая часть меня чувствовала в себе силы скрыть от него ответ. Пусть думает, что они заражены и их собираются ампутировать.
Я подняла голову. Его взгляд был теплым, заботливым.
— Кто была эта девушка?
— Ты считаешь, что имеешь право спрашивать меня об этом? — в его голосе не было злости, но напряженные плечи выдавали его.
— Нет, — призналась я.
Риккард наклонил голову.
— А если бы я сказал, что трахаю ее?
Вдруг стало очень тихо.
— А если бы я сказал, что люблю ее?
Я молчала.
— Что тогда?
Мой взгляд упал на ботинки, на которых остались следы грязи.
— Почему ты говоришь мне такие жестокие вещи?
— Может быть, мне хочется хоть раз побыть жестоким, — ответил он.
— Значит, вот что — ты чувствуешь, что тебе не хватает контроля в наших отношениях, и поэтому ты хочешь вернуть себе часть контроля?
— Какие отношения? — он огрызнулся. — Ты ясно дала понять, что предпочитаешь тратить свою жизнь на скучного мужчину, чем быть со мной.
— Это слишком быстро стало слишком напряженным, — сказала я.
— Ты боишься, — ответил он.
— Если бы ты мог видеть что-то, кроме себя, ты бы понял, почему, — огрызнулась я. — Ты не можешь злиться на меня за то, что я веду себя как обычно, Риккард.
— Августина, которую я знаю, амбициозна, Августина, которую я знаю, могла бы покорить весь мир, если бы захотела.
— Ты выдумал эту девушку в своей голове. Ее не существует!
— Это неправда.
— Ты выделил меня из общей массы первокурсников и проявил ко мне интерес, а я также не была невинной и с готовностью приняла твоё внимание. Но колледж — это всего лишь четыре года нашей жизни. А как же остальные? Ты можешь честно посмотреть мне в глаза и сказать, что твоя семья примет меня, что я буду пригодной для Хоторнов?
Риккард выглядел пораженным.