— Мне все равно, что они думают.
— Не лги мне.
Он засунул руки в карманы, двигая челюстью.
— Ты можешь стать Хоторном, если захочешь, и ты это знаешь, — он понизил голос. — Ты просто слишком напугана.
Я ничего не ответила.
— Назови это рациональностью, назови это проницательностью, но я знаю правду, Августина. Ты боишься. Ты боишься расстаться с Джонатаном, ты боишься быть со мной, ты боишься идти к своей мечте.
Мороз пробежал по моему телу.
— Не говори со мной так.
— Я прав, не так ли?
— Риккард, ты знаешь, почему я живу с тетей и дядей?
Он замолчал. Он действительно знал — не могло быть такого, чтобы он не разузнал обо мне.
— Знаю.
— Они были великолепны, Риккард. Они были великолепны — они считали себя богами, и посмотри, что из этого вышло.
Его голос стал очень мягким.
— Ты — не твои родители, Августина.
— Пока нет, но я могу ими стать, — я встретила его взгляд. — Так что нет, я не стану выбрасывать годы своей жизни из-за парня, которого я встретила два месяца назад.
На его лице мелькнула обида.
— Когда это я давал тебе понять, что твоя жизнь будет выброшена на ветер, если мы будем вместе?
Ни разу.
— Мне надоело играть в эту игру, Августина, — признался он. — Это убивает меня. Меня убивает, что я вижу тебя каждый день, что ты так близко и не могу до тебя прикоснуться. Меня убивает, что ты растрачиваешь свой потенциал, и особенно меня убивает, что какой-то полудурок случайно заполучил тебя и не делает все возможное, чтобы удержать тебя.
— Игра не может закончиться, — пробормотала я. — Пока в ней нет победителя.
Но я чувствовала, что проигравших будет двое.
14. Августина
Когда пришло приглашение на заключительное мероприятие по посвящению в члены клуба «Аргус», я была удивлена.
Мы с Риккардом не общались после нашей ссоры, и я полагала, что он вычеркнет меня из процесса посвящения в члены клуба «Аргус», чтобы не видеть меня — или, наоборот, клуб воспользуется первой же возможностью, чтобы исключить меня. Вместо этого мне под дверь бесшумно подсунули небольшой черный конверт с надписью:
Вас ждет вечер изысканных блюд.
Встреча состоится: в 18:00, у ворот Джонсона.
Заключительное мероприятие — во всех клубах было только три этапа, как сказала мне Сериз, и круг потенциальных членов становился все меньше и меньше. Когда я подъехала к воротам Джонсона29, там уже ждали четверо других панчи. Я стояла в стороне, наблюдая, как они толкают друг друга и поздравляют с тем, что им удалось пройти этот путь. Их лица были знакомы, но я не могла вспомнить их имен.
Вскоре по Массачусетс-авеню проехала черная машина и припарковалась напротив нас. Тревожная тишина воцарилась между ребятами, когда мы забрались в машину. В машине был только водитель, и он ничего не сказал, когда мы отъехали от обочины.
Вдали показался аэропорт, но мы не останавливались, пока не подъехали к частному ангару. Нас ждал небольшой самолет, в который садилась еще одна группа панчи.
Нам ничего не говорили, пока мы следовали за остальными и поднимались на борт самолета. Я обследовала кожаные кресла в поисках золотисто-каштановых волос, но они были абсолютно пусты, за исключением единственной стюардессы. Я сидела в одиночестве на заднем сиденье и смотрела в окно, как Бостон исчезает под нами.
Вскоре стали видны огни города, ряды зданий с улицами, пронизывающими их, как вены. Эмпайр-стейт-билдинг выглядел как второй сын на фоне темной ночи, и от его вида в самолете нарастало предвкушение. Полет длился чуть больше часа, и потом нас пересадили в другой микроавтобус.
До самого отеля с нами никто не разговаривал. В фойе нас встретил одетый в смокинг мужчина, который передал нам индивидуальные карточки-ключи.