Она была лучшего мнения о Вульфе. Маргарет подняла ложку, но даже не ощутила вкус супа, который подал Филлип. Страх, сомнения и тоска лишили ее аппетита.
А его вопрос, когда Филлип вышел, лишил ее разума.
– Вы знакомы с полковником Брукстоуном?
Сбитая с толку, но испытывая облегчение, Маргарет проглотила ложку супа.
– Я никогда не слышала об этом человеке.
– Это офицер, который недавно вышел в отставку и только что вернулся из Индии.
– Из Индии? Недавно? – Маргарет проглотила еще ложку.
– На «Белизаре».
Она опустила ложку, ее желудок внезапно взбунтовался против вкуса супа и тенденции разговора. Возможно, неприличное предложение все же было бы предпочтительным.
– Да, он вернулся в Англию после такого же длинного, трудного плавания, что и ваши племянницы. Кажется, полковник был очень занят во время путешествия, потому что привез с собой коллекцию редких, ценных растений, которые редко демонстрировались в его садоводческом обществе. Он постоянно переписывался со своими коллегами, членами общества, которые поощряли его привезти то, что удастся, для изучения, и давали ему советы, как сохранить растения живыми и цветущими. В самом деле, он даже выносил их на палубу в солнечные дни и собирал дождевую воду, чтобы поливать их. Ваши племянницы помогали ему.
– Как замечательно с их стороны. – При упоминании своих племянниц, Маргарет задумалась о том, возможно ли утопиться в супнице.
– Полковник Брукстоун тоже так считал. И он подумал, что их визит в городской дом его дочери – это всего лишь очаровательная дань вежливости.
Возможно, ей следует попробовать вино.
– Этим утром? Невозможно. Девочки занимались уроками, пока я обслуживала леди Бартлетт.
Он приподнял золотистую бровь.
Маргарет подняла свой бокал.
– Не говорите мне, что они околачивались по Лондону сами по себе! Девочки обещали мне, что не станут этого делать!
Вульф махнул элегантной рукой, свет блеснул на его кольце-печатке.
– Дочь полковника живет прямо напротив, через площадь. Им ничего не угрожало. Тогда не угрожало.
Филлип внес следующее блюдо и положил по небольшой рыбке поперек каждой из тарелок.
– Полковник нанес мне визит, – проговорил Вульф, когда слуга вышел.
Маргарет подумала, что знает теперь, как чувствовала себя бедная рыбка.
– Полковник был очень расстроен. Его самые лучшие бутоны пропали, срезанные с растений всего за неделю до презентации в садоводческом обществе. Естественно, я честно отрицал, что знаю что-либо о цветах, и неистово клялся полковнику, что ваши племянницы, мои гостьи, дети, которых большая часть Лондона считает моими подопечными, невиновны. Они же ангелы, не так ли?
– Большую часть времени.
– Сегодня не это время. Когда я отправился наверх после визита полковника, то нашел букет на своей постели.
Маргарет не могла ни смотреть в единственный глаз приготовленной рыбы, ни встретиться с обвиняющим голубым взглядом виконта, так что она изучала стоящую в центре стола красивую цветочную композицию… из необычных цветов, которые она не могла узнать.
– Этот букет?
– Он самый. Странно, я и не подозревал, что мой камердинер увлекается композицией цветов. Он потратил почти час на то, чтобы получить нужный эффект, но ведь Пол всегда склонен добиваться совершенства. – Вульф коснулся своего белоснежного шейного платка, который представлял собой чудо замысловато уложенных складок и изгибов.
– Как… интересно.
– Да, но не так интересно, как записка, приложенная к букету. – Вульф вручил ей карточку, одну из своих собственных.
– Переверните.
На обороте было написано: ИСКРИННЕ ВАША, МИСС МАРГАРЕТ ТОДД.
– Что вы скажете об этом?
– Что они должны были заниматься своими уроками, и учиться писать «искренне».
– Мисс Тодд, я никогда не утверждал, что понимаю женщин или детей. Но это выходит за рамки простого непонимания. Ваши сорванцы сбежали из дома без разрешения, опустошили оранжерею джентльмена и подделали вашу подпись. Почему?
Маргарет пришлось признаться. Только сделала она это недостаточно громко, чтобы расслышал лорд Вульфрам.
– Я прошу прощения, могли бы вы произнести эти слова громче?
Маргарет убрала салфетку ото рта.
– Они хотят, чтобы я вам понравилась.
– Но вы мне нравитесь. Я очень сильно восхищаюсь вами, несомненно, они знают об этом. Я позволил вам остаться в Вульфрам-Хаусе из-за вашей преданности долгу, компетентности и разумного характера. Любой, кто ощущает себя верным леди Бартлетт, должен быть святым. И я знаю, как усердно вы работаете, что совершенно необязательно, как я уже говорил вам, чтобы сделать мой дом более уютным для меня. Если я не демонстрирую все это вам или детям, то прошу за это прощения.