— Что значит «несмотря ни на что»? — заинтересовалась Гапа.
— Ну-у-у… это значит, что мы раньше были врагами и я даже хотел сыграть с ним одну шутку… А оказалось, он мировой парень и отличный товарищ. Какой же я мерзавец! А скажи, Гапа, кто ещё входит в эту Команду Сыщиков?
— Ну, многие из твоего класса. Погоди, сейчас вспомню. Во-первых, Юлька. Она даже брала меня с собой и таскала на поводке, когда мы тебя искали. Очень она была расстроена твоим исчезновением.
— Вот это да! Юлька! А я на прошлой неделе подставил ей ножку, она здорово грохнулась и разбила колено. Послушай, Гапуля. А колено у неё больше не болит?
— Не знаю. Только она, верно, о нём не думала, так как ужасно беспокоилась о тебе. Ей ещё помогали Войтек и Мачюпа.
— Все из Команды Героев! — охнул Космаля. — А из моей Команды есть кто-нибудь?
— Не знаю, кто там в твоей Команде, но есть ещё Вальдек. Он тоже здорово переживал.
— Хоть этот оказался другом, — вздохнул Яцек. — Ведь он мой адъютант… Адъютант… — Он задумался. А интересно, может ли жёлтый пёс, вроде него… иметь адъютанта? И стало ему так грустно, что он жалобно заскулил.
— Не расстраивайся, — сказала Гапа, словно отгадав его мысли. — Главное, что я тебя нашла. Понимаешь, сами они не могли справиться и взяли на помощь меня. Я быстро напала на твой след. Теперь ты сам мог убедиться, что собаки умеют отлично находить след по запаху. Только твои товарищи никак не могли понять, во-первых, что я хочу им сказать, и, во-вторых, почему вожу их по следу жёлтой таксы. Ведь они до сих пор не знают, что жёлтая такса — это ты! Они думают, что жёлтая такса — это пёс Продавца Шаров. А ведь у него совсем другая такса.
— Ага! Но ты уверена, Гапуля, что никто из них не знает, что жёлтая такса — это я?… Понимаешь, гам в цирке, когда я был этим дурацким псом с Венеры, чтобы как-то отработать заплаченные за меня деньги… там, на арене, мне показалось, будто Юлька меня узнала.
— Не может быть! — решительно возразила Гапа. — Только хватит болтать, пора возвращаться домой. Или ты хочешь остаться в этой клетке, вместе с Цезарем?
— Конечно, нет, — махнул хвостом Космаля. — Ужасно хочется домой. И в школу, веришь? Только как же быть? Ведь таксы не ходят в школу. И дома меня не узнали. Совсем не узнали. Скажи мне ещё: ты правда не боишься Цезаря?
— Конечно, нет! — гордо ответила Гапа. — Видишь ли, когда я была ещё маленьким щенком, то воспитывалась вместе с ним. Мы старые знакомые. Моя мать была цирковой собакой. И всё равно хорошо, что я пришла вовремя. Он небось здорово тебя напугал. Нет, ничего плохого он бы тебе не сделал, просто любит иногда разыгрывать страшного зверя. А на самом деле он зазнайка.
— Я всё же не пойму: как ты узнала, что я тут? — повторял Космаля. Он уже отряхнулся от остатков сена и пытался сообразить, как ему выбраться из клетки.
— Я была вчера возле цирка вместе с твоими товарищами. Юлька держала меня на поводке. Потом, расстроенные, что не находят Яцека Космалю, только всё время нападают на след жёлтой таксы, они вернулись домой. А утром, когда меня выпустили из дому, я примчалась сюда, чтобы до конца пройти по твоему следу.
— Ты очень великодушна, — смущённо тявкнул Космаля. — Не знаю, простишь ли мне, что я бросил в тебя каштаном. Таким — в колючей скорлупе. Тебе, наверно, было здорово больно.
— Да ладно, хватит об этом вспоминать, — махнула хвостом Гапа, — я ведь уже сказала.
— Но… но я больше не буду, поверь мне, Гапуля, — вздохнул Яцек. — Ты очень порядочная, а я что?
— Может, из тебя ещё выйдет порядочный пёс или порядочный человек, — весело пролаяла Гапа. — А теперь побыстрее выбирайся из клетки. Я слышу в цирке какое-то движение! Наверно, сам директор ищет своего любимого учёного пса. Я видела по дороге, что возле клетки с попугаями валяются какие-то голубые крылышки.
— Это я их сбросил! — смутившись, пробормотал Космаля. — Вот ещё, сделали из меня чучело!
— Знаю, знаю, видела афишу! А теперь попробуй протиснуться между этими прутьями. Там же, где ты пролез в клетку. Быстрее, быстрее, директор приближается. Может, ты хочешь ещё выступить в сегодняшнем представлении?
— Ни за что на свете! — рявкнул Космаля и, тяжело сопя, пролез наконец между прутьями клетки.
— Ну, наконец-то! А ты, Цезарь, будь умницей и никогда больше не пугай своими зубами маленьких собачек. Бежим, Яцек!
— Только не так быстро! — тявкнул, задыхаясь, Космаля. — Не забывай, что у меня короткие кривые лапы, а не такие длинные, как у тебя.