— Ах ты, подлый пёс! — причитала женщина. — Что ты наделал! Весь товар угробил! Какое несчастье!
— Очень извиняюсь, — хотел сказать Космаля, ему было ужасно не по себе. Он хотел ещё объяснить, что всё происшедшее — чистая случайность и что он вовсе не пёс.
— Мамочка! — прозвучал рядом детский голосок. — Слышишь, как этот пёсик скулит? Не кричи на него, он, наверно, не виноват, ведь он свалился вместе с капустой!
— Но видишь, что он натворил! — продолжала возмущаться женщина.
— Он не виноват, — упорно повторил тот же голос. — Посмотри, какой он маленький. И какой смешной. А какая у него милая, испуганная мордочка.
— Вот ещё! У меня милая мордочка! — буркнул Космаля. Но он не был зол, просто чувствовал себя как-то странно. Никто ещё ему не говорил, что он милый. В самом деле.
Наконец ему как-то удалось лапой протереть другой глаз и глянуть в сторону, откуда доносился детский голос. Он убедился, что хозяином голоса был маленький, очень симпатичный мальчик со светлыми торчащими волосами и вздёрнутым носом со множеством веснушек.
— Мама, — приставал мальчик, — мама, может, он ничей, пусть он у нас останется, ладно?
— Вот ещё, — Космаля снова приготовился удирать, — кто меня ни увидит, тут же хочет, чтобы я у него остался. Но парнишка, кажется, хороший. Защищает меня перед мамой. Не то, что другие, которые сразу швыряются камнями… Ой, ой! Я-то ведь тоже швырялся…
Ему стало стыдно и грустно, он вспомнил жёлтого пса Продавца Шаров и многих других псов и котов, в которых бросал камнями, гонял их, бил, таскал за хвосты и за уши. Да что говорить, всё это было довольно-таки скверно…
— Мама, — повторял мальчик, — мама, за те яйца, что разбились, я тебе отдам деньги, а пёсик пусть останется у нас.
— Что ты мне отдашь? — ворчала женщина. — С каких доходов?
— А заработаю и буду понемногу отдавать. Вот увидишь!
«Хороший ты парнишка, — подумал Космаля. — Только, братец, мне всё равно придётся удирать, ведь я хочу вернуться домой. А как удеру, тогда и заработки твои — пустое дело».
Тут ему стало жаль паренька. Да и мать его пострадала: яйца-то побились.
«Вот ведь как случилось, — удивился Космаля. — Первый раз в жизни я кого-то пожалел».
Женщина тем временем ворчала:
— Ну ладно, ладно, как хочешь, пусть он у нас останется. Всё равно убыток мне никто не возместит.
— Мама, я возьму его домой и умою! — обрадовался мальчик.
— Конечно, надо его вымыть, а то вымазан в желтках, как бог знает кто. Только как его взять? Ведь он весь мокрый.
Наконец Космаля был завёрнут в какой-то фартук и уложен в корзинку.
«Опять корзинка, — подумал он. — А честно говоря, даже интересно: мне ещё никогда не приходилось плавать в яичнице».
Мальчик тем временем говорил, обращаясь к Космале:
— Погоди, пёсик, хороший ты мой, сейчас будешь чистый, устрою тебе удобную постельку.
В доме, маленьком, но очень милом, их встретила старушка.
— Кого ты опять принёс, Юзек?
— Пёсика, бабуля! Посмотри, какой хороший!
— Да уж где там хороший, он и на пса-то не похож, — испугалась бабушка.
Но после купания оказалось, что жёлтая такса действительно очень недурна, и даже бабушка похвалила:
— Глаза-то какие умные.
«Ну наконец хоть кто-то меня оценил», — утешился Космаля и стал вежливо вилять хвостом.
— Теперь, Юзек, оставь пёсика, пусть себе спит, — решила бабушка, — а ты садись за уроки. На завтра ведь ещё ничего не приготовил?
Итак, Космаля был помещён в углу комнаты на удобной подстилке, а Юзек засел за уроки.
«Пожалуй, я вздремну, а то устал от всех этих приключений», — подумал Яцек, улёгся поудобнее и уснул.
Неизвестно, как долго он спал, только разбудили его тяжёлые вздохи. Это вздыхал Юзек. Он сидел над раскрытой тетрадкой и даже немного всхлипывал.
— Что с тобой, Юзек? — всполошилась бабушка, которая как раз вошла в комнату. — Чего ты плачешь?
— Не могу решить задачку! — разревелся
Юзек. — Всё решаю и решаю, а она не решается. Влепят мне завтра двойку.
— Такую трудную задачку задали? — посочувствовала бабушка.
— Ясно, трудную, ужасно трудную, — Юзек шмыгнул носом. — Она, наверно, для четвёртого класса, а не для третьего.
«Фи! Да он только в третьем! — подумал Космаля. — Задачка, наверно, пустячная. Я бы её сразу решил».
Ему вдруг захотелось помочь Юзеку. Он встал со своей подстилки и вскочил на стул, стоявший возле стола. Надо было сначала поглядеть, что это за трудная задачка.
— Пёсик, пёсик, любимый, — вздохнул Юзек, — не могу я сейчас с тобой играть, надо сначала кончить уроки.
«Как бы ему помочь? — думал Космаля и в утешение лизнул Юзека в кончик носа. — Задачка, я вижу, нетрудная. Даже знаю решение. Но как ему объяснить, если я умею только лаять? Попробую. Может, и так смогу что-то сделать».
А Юзек тем временем считал вслух:
— Двадцать поделить на пять будет шесть.
— Вот тут ты и ошибаешься! — пролаял Космаля. — Ошибаешься в делении, потому и не выходит. Вот несчастье! Как же ему сказать про ошибку?!
Он схватил Юзека за рукав и стал дёргать.
— Что ты хочешь, пёсик? — удивился Юзек. — Погоди, мне надо кончить уроки. Значит, двадцать поделить на пять…
— Гав! Гав! — надрывался Космаля. — Считай получше! Ну что же сделать, чтобы он меня понял?
Тут он увидел лежащие на столе каштаны и обрадовался. Это уже выход, надо попробовать. Яцек тявкнул, схватил один каштан и положил на тетрадку, потом второй, третий и четвёртый.
— Зачем каштаны? — удивился Юзек. — Я что, должен их бросать, а ты будешь приносить?
— Дурачок! — тявкнул Космаля и лапой передвинул один каштан за другим.
— Четыре каштана, — сосчитал Юзек, — четыре каштана… сейчас… — И вдруг крикнул: — Не может быть! Ведь двадцать поделить на пять будет четыре, а не шесть! Ой, ой! Неужели это может быть? Неужели может быть, чтобы ты, пёсик, умел считать.
Космаля быстро и радостно завилял хвостом, тявкнул четыре раза.
— Погоди, погоди, мне ещё не верится. Вот ещё: десять поделить на пять, сколько будет?
— Гав, гав, — ответил Яцек.
— Два раза! — крикнул Юзек. — Но может, это случайно? Возьмём другие цифры. А два плюс три — это будет сколько?
— Гав, гав, гав, гав, гав! — торжествующе пролаял Яцек.
— Пять, пять! Пролаял пять раз! Может ли это быть на самом деле, или мне только снится, что ты такой умный и учёный пёс?
Юзек подпрыгивал от удивления и радости. Он всё ещё не мог поверить в чудо.
— А десять отнять семь будет сколько? — спросил он на всякий случай.
— Гав, гав, гав, — ответил Яцек. Теперь Юзек совсем ошалел.
— Бабуля, бабуля! Это необычайный, учёный, а может, даже заколдованный пёс. Он умеет считать и помог мне решить задачку.
— Да так ли? — засомневалась бабушка. — Небось показалось тебе.
— А ты вели ему что-нибудь сосчитать. Сама увидишь! Он здорово считает.
— Ну, ладно, сейчас спрошу, — сказала бабушка. Подумала минуту. — Вот пусть сосчитает. Если вчера наши куры снесли семь яиц, а сегодня ещё пять, то сколько будет вместе?
— Сосчитай, пёсик, — попросил Юзек.
— Нет ничего легче, — звонко тявкнул Космаля. А потом присел на задние лапы и пролаял двенадцать раз.
Бабушка и Юзек внимательно считали. Когда оказалось, что результат правильный, Юзек даже запрыгал от радости.
— Учёный пёс, учёный пёс! — кричал он и скакал вокруг Космали на одной ноге.
20. Сколько будет 3+4?
Весть об учёном псе разнеслась по всему посёлку необычайно быстро. У домика, в котором жил Юзек, стала собираться толпа любопытных. Все хотели посмотреть на диковинную таксу, задавали ей разные задачки и даже спрашивали, кому из них сколько лет.
Юзек поначалу был ужасно горд, что у него такая чудесная собака, но, когда толпа стала окружать дом, взбунтовался: