Вы были в «Двух каштанах»? «Два каштана» — это кофейня на первом этаже нашего дома. На экране две тёлки пьют в какой-то кофейне пиво и демонстрируют здоровенные сиськи. Кофейня на экране просто говно, а не кофейня. Знаете, ростфрай, хромированный металл… Без души. «Два каштана» во время войны была просто суперкофейня. Мы там собирались: Кики, Борис, Элла и я. Мы тогда каждый день накладывали полные штаны из-за орудийной канонады и военных кораблей на горизонте. Хозяином был Джуро, не серб. А хозяйкой Нэлла, хорватка. И ротвейлер Роти… Роти точно не был сербом. Не издевайтесь! Фашисты! В «Каштаны» мы приходили всегда перед началом программы «Новости». И смотрели, где сегодня объявлено состояние повышенной опасности. «Жупанья!»[26] «Состояние повышенной опасности в Жупанье!» Никто из нас понятия не имел, где она есть, эта Жупанья. Но мы испытывали чувство солидарности и сострадание по отношению к гражданам этого города, отстоящего от нашего, казалось, на миллионы километров. Или: «Состояние повышенной опасности в Бабиной Греде!»[27] Где Бабина Греда, знают все. Бабина с большой буквы, Греда тоже с большой. Да. Если, конечно, не изменились правила правописания. Правда, никто не знает, где просто Греда. И несчастная просто Бабина. Но в любом случае мы солидаризировались и с их жителями. В «Два каштана» захаживали и наши герои, они за рюмку бренди рассказывали, как воевали. Как они вошли в село. Как подожгли его. Как лаяли собаки. Как они их перестреляли. Как мычали коровы. Как они их доили. Как бросились бежать какие-то крестьяне. Как они их убили. Как в полуразрушенном доме остались девочка и старуха. Как они их прикончили. Потому что одному из героев понадобилась коробка. Какая коробка? Дверная коробка, на которую навешивают дверь. И они выломали ее и погрузили на грузовик. А что они с нами делали?!!
Это я вам должна рассказать. Как-то вечером мы в «Двух каштанах» смотрели «Унесенные ветром». «Унесенных» я могла бы смотреть миллион раз, да я их столько раз и смотрела. Этот фильм настоящая чума. Полная чума. Ретт и Скарлетт потрясают. Потрясают, как ледяные фигуры в синей ночи, как драгоценный камень на белом снегу, как маленькая панда или детеныш коалы. Как котенок в плетеной корзине. Как моя Аки, когда она была совсем крошкой. Или как Кики, когда он принес мне ветку орхидеи в больницу, я там была после аборта. Ретт и Скарлетт. Я могла бы смотреть на них по три раза в день. В тот вечер, когда мы смотрели «Унесенных», было состояние повышенной опасности в городе. В нашем городе. По экрану то и дело пробегало предупреждение: «Состояние повышенной опасности в городе», «Состояние повышенной опасности в городе», «Состояние…» Понимаете? ОК. Это было дерьмово, совсем дерьмово. Одно дело, когда на экране пробегает «Чазма», или «Греда», или «Загреб». Это еще как-то можно себе представить, ну, в том смысле, что эти города исчезают с лица земли, объятые дымом и пламенем. На войне как на войне. Возможно все что угодно. Но есть одно «но». Эти города бог знает как далеко. Это не то что твой собственный дом, прямо здесь. Город?! Ёб твою мать! Ну и дела! А тут еще на экране Атланта, вся в огне, Тара в огне, Ретт несется во весь опор через пламя, негры визжат и падают, сраженные пулей в черное сердце. Небо горит, земля горит, кони ржут… А ты даже не можешь полностью погрузиться во всю эту страшную атмосферу. Не можешь ей насладиться. Потому что по экрану то и дело пробегает «состояние повышенной опасности в городе». И эта «опасность» человека жутко достает. ОК. Я попробую покороче. Мы несколько раз заказывали еду, думали, что это наш последний ужин. Кики смолотил три тарелки жареных кальмаров, я — две порции спагетти с соусом из помидоров. Мы много пили. И ждали конца фильма. Как будто слова Скарлетт: «Завтра будет новый день» — способны переместить «повышенную опасность» в Бьеловар или в какую-нибудь другую дыру. Почему вы считаете, что Бьеловар это не дыра? ОК. Короче, мы ждали конца. И ничего. Титры. И ничего. Кто его знает, как долго мы пялились на экран, трясясь от страха и ужаса, пока до нас не доперло, что «Унесенных» мы смотрели в записи, что это была «опасность» десятидневной давности и что гребаная Нелла, хозяйка, нас просто наебла. Вот сука! Подлая сука! А теперь стоп! Внимание! Вы думаете, в мире нет справедливости? Нет Бога? Послушайте-ка эту историю. Поехали! Представьте себе старый отель в Римини. Штук тридцать обветшалых номеров. И одни апартаменты. В них живут Лучо и Лина. И Она. Лучо восемьдесят один год, у него паркинсон. Лине восемьдесят один год, у нее паркинсон и альцгеймер. Лучо влюблен в Лину, Лучо безумно любит Лину, он курлычет над ней, держит ее за руку, спит с ней в одной постели, Лучо страшно богат. У него только в банке на счету два миллиарда лир, но Ей он никогда не платит больше ста тысяч. Слушайте дальше.