Через полчаса Джонни и Джильда поднялись с пляжа. Джонни задержался возле Генри.
— Ну?
— Порядок, Джонни. Мы все обсудили. Конечно, она недовольна, но куда же ей деться. Ты получишь 200 тысяч.
Джонни посмотрел на него в упор. От его холодного взгляда Генри стало не по себе, но он сохранил свой невозмутимый вид.
— Ладно, — сказал Джонни. — Но имей в виду: я о тебе наслышан. Эйб говорил, какой ты жулик. Не пробуй меня надуть. Предупреждаю! — Он снова посмотрел на Генри в упор и ушел к себе в комнату.
Генри достал платок и промокнул виски, Джильда легла на лежанку.
— Она, наверное, рассчитывает оставить его с носом, — заметила девушка, надевая темные очки. — Смотри, не соглашайся. Ты мне нравишься. Мне наплевать, если он свернет ее толстую шею, но я не хочу, чтобы с тобой случилась беда.
Генри откровенно любовался ее телом.
— Спасибо, малышка... Быть бы мне лет на двадцать моложе...
Джильда рассмеялась...
— Ох вы, мужчины...
Спустя час после обеда Марта вышла на террасу, где Джильда ловила последние лучи солнца, а Генри трудился над своими биржевыми подсчетами.
Джонни уже часа три не показывался из своей комнаты. Видя табачный дым, ползущий из его открытого окна, Джильда гадала, чем он занят. Она не тревожилась о своей доле, полагаясь на Генри, который обещал ей десять процентов с добычи. При удаче это означало 60 тысяч. С такими деньгами и при ее внешности, думала она, нужда ей не грозит. Джонни, потребовавший себе треть доли, вызывал у нее восхищение. В ее глазах восхищения заслуживал всякий, у кого хватило духу спорить с Мартой.
— Где он? — требовательно спросила Марта, усаживаясь в плетеное кресло, которое сразу же угрожающе затрещало.
— У себя в комнате, — ответил Генри, откладывая записную книжку. — Послушай, Марта, давай прекратим раздоры. Парень может выполнить эту работу, а мы — нет. Значит мы должны заплатить ему. — Он подмигнул одним глазом. Эта маленькая речь, догадалась Марта, предназначалась для ушей Джильды.
— Ладно уж, — отозвалась она. — Займись этим сам, — и она взялась за пяльцы. — На обед у нас курица по-мэрилендски.
— Хорошо. — Генри вновь открыл записную книжку. — Фло — замечательная кухарка. У нее... — он умолк, потому что на террасу вышел Джонни.
Одетый в легкий голубой костюм, он держал в руке чемоданчик. Он пересек террасу и остановился перед Мартой.
— Мне нужно 300 долларов.
Марта в изумлении уставилась на него. Генри отложил записную книжку, а Джильда приподнялась на локте.
— Тебе нужно — что? — у Марты срывался голос.
— 300 долларов, — спокойно повторил Джонни. — Я еду в Майами. Нужно кое-что сделать.
— Никаких трехсот долларов ты от меня не получишь! — завизжала побагровевшая Марта.
Джонни посмотрел на нее жестким, холодным взглядом.
— Послушай-ка ты, безмозглая дура, — произнес он тихим, но полным злобы голосом. — Ты хочешь обтяпать это дело или не хочешь?
Марта отпрянула, будто на нее замахнулись. Генри вскочил и встал между ними.
— Ты не очень-то вежлив, Джонни. Так не годится. Я этого не потерплю.
Джонни поднял сжатый кулак. Генри не шелохнулся, глядя прямо в сердитые глаза парня. Двое мужчин — один тщедушный и старый, другой сильный и молодой — долго смотрели друг на друга. Внезапно Джонни улыбнулся, и его мышцы расслабились.
— Люблю смелых ребят, таких, как ты, полковник. — Он обошел Генри и сказал Марте: — Я извиняюсь, но мне все же нужно триста долларов. Без денег я ничего не смогу сделать с электропитанием Рэйсонов.
Генри достал из заднего кармана пачку денег и протянул Джонни три стодолларовые бумажки.
— Держи, сынок. Что ты собираешься делать?
— Я поеду в Майами... вернусь через три дня, а в четверг вечером устроим налет.
— Ты так и не объяснил, что намерен делать.
— Скажу, когда вернусь, — бросил Джонни в ответ и, не взглянув на женщин, вышел.
Никто не проронил ни слова, пока снизу не донесся шум отъезжающей машины; тогда Марта сказала:
— Я разделаюсь с этим сукиным сыном, чего бы мне это ни стоило.
— Смотри, как бы он раньше с тобой не разделался, — заметила Джильда. — Я скорее поставлю на него, чем на тебя!
— Дамы! — резко вмешался Генри. — Прошу вас... — Он посмотрел на часы. — Скоро обедать.
Следующие два дня показались Джильде бесконечными. Без Джонни жизнь была тусклой и серой. Она купалась, загорала и слушала старосветскую болтовню Генри со скукой, которую находила невыносимой. Марта ела и вышивала, угрюмая и раздражительная.
На третий день вечером, после обеда, они услышали, как подъехала машина, и насторожились, обмениваясь взглядами. Через несколько минут появился Джонни.