— Если у этого поэта есть жена, она сама несчастная женщина в мире, — сказала Людмила. — Не она разная, а любовницы разные. Хочешь, я напишу автору книжки, выясню у него, одной женщине посвящены стихи или нескольким.
— Сделай милость, напиши! — согласился Коля. — Хотя тебе правильнее было бы черкануть его жене. Перенять у нее кое-какой опыт.
Разумеется, жене Людмила писать не стала. Обратилась к самому поэту. Слова выбирала посуше, чтобы он не подумал ничего такого. Кто их, поэтов, знает, может, у них на уме одни шалости?..
«Товарищ поэт! — написала она. — Ознакомилась с вашим сборником стихов «Талый снег». Меня, как трудящуюся женщину, интересует, работает ли ваша жена и если работает, то как она успевает менять свою внешность до неузнаваемости. Если же стихи посвящены не жене, прошу сообщить, сколько женских прототипов легло в основу книги. Данная информация очень пригодилась бы мне в семейной практике».
Поэт сразу же откликнулся. Письмо его было выдержано в том же стиле деловых бумаг.
«Товарищ Люда! С большим удовлетворением ознакомился с вашим письмом. Оно подтверждает, что мое творчество находит отклик в душе читателей, — говорилось в нем. — Сообщаю: жены никогда не имел. По вопросу учета прототипов более подробную информацию мог бы дать после читательской конференции, которая состоится в парке культуры в ближайшую субботу. Начало в 12.00».
Прочитав послание поэта, Людмила поспешно скомкала его и сунула в мусорное ведро.
«Не хватало еще стать одним из его прототипов! — мелькнуло у нее. — А вернее, сказать, прототипих. Хотела бы я знать, о чем он собирается подробно проинформировать меня».
Тайком от Коли она извлекла письмо из мусорного ведра и, стряхнув с него картофельные очистки, спрятала в сумочку.
«В конце концов у меня одна цель: доказать Николаю, что у поэта несколько возлюбленных, — убеждала себя Людмила. — А для безопасности прихвачу зонтик. Зонтик — неплохое оружие против нахалов».
В субботу Людмила вдруг заторопилась в ателье на примерку. Платье с вырезом она заказала после того памятного разговора с Колей, когда он сравнил ее с бандеролью. Все примерки уже были позади, торопилась Людмила в парк культуры, по сказать об этом Николаю у нее не хватило духа. Конечно, на свидание с поэтом се толкнула забота о благе семьи. Но тем не менее, свидание оставалось свиданием.
— Зонтик-то для чего? — удивился Коля. — Вроде дождей но обещали.
— Для примерки, — зарумянилась Людмила. — Проверю, как он смотрится с новым платьем.
…Поэты выходили на летнюю эстраду и нараспев читали свои стихи. Людмила еще никогда не слушала столько стихов в исполнении авторов, и от непривычки ее укачало, как во время морской прогулки. Возможно, из-за легкого головокружения Людмила и пропустила выход на эстраду автора библиотечного сбор-кика, который она, кстати, прихватила с собой и время от времени поглядывала на фотографию поэта. Но автора сборника на сцене она так и не увидела. Если не считать одного лысенького старичка, губы которого чем-то напоминали губы на фотографии.
После конференции Людмила пробралась к эстраде и предъявила ведущему фотографию любвеобильного поэта.
— Нет ли здесь автора этой книжки? — поинтересовалась она.
— Гоша! Это к тебе! — окликнул кого-то ведущий, и к Людмиле подошел тот самый лысенький старичок.
— Вы, очевидно, Людмила? — мягко заулыбался старичок и предъявил Людмиле ее письмо.
— Людмила…
При ближайшем рассмотрении старичок оказался очень похож на поэта в книжке.
— Не сомневайтесь, я и есть автор этого сборника, — заявил старичок.
— Но… вы были моложе, когда я вам писала, — заявила Людмила.
— На фотографии мне восемнадцать, — пояснил старичок. — А на любовную лирику потянуло уже в пенсионном возрасте. До этого в основном разрабатывал производственную тематику. И вдруг потянуло. Сами видите: мой нынешний облик, — и он погладил лысину, — со стихами о любви не очень-то гармонирует. Пришлось дать юношеское фото.
— Простите за бестактность, а как же насчет прототипов? — потупившись, спросила Людмила.
— Были и прототипы, но давно, — вздохнул поэт. — Можно сказать, тысячу лет назад. Моя лирика носит мемуарный характер. Она — грусть по ушедшей молодости.
Потом они гуляли по аллеям парка, поэт излагал свою автобиографию, а Людмила размышляла: «Какая же это сильная вещь — поэзия! Еще месяц назад я была ярой противницей декольте, и вот стихи какого-то старичка, которому, видите ли, взгрустнулось, перевернули мою жизнь, правда, не без помощи Николая, и я уже шью себе — кто бы мог подумать! — открытое платье».
Откуда-то набежали тучки, и пошел дождь. Людмила подивилась своей предусмотрительности и раскрыла зонтик.
Более подробно о серии
В довоенные 1930-е годы серия выходила не пойми как, на некоторых изданиях даже отсутствует год выпуска. Начиная с 1945 года, у книг появилась сквозная нумерация. Первый номер (сборник «Фронт смеется») вышел в апреле 1945 года, а последний 1132 — в декабре 1991 года (В. Вишневский «В отличие от себя»). В середине 1990-х годов была предпринята судорожная попытка возродить серию, вышло несколько книг мизерным тиражом, и, по-моему, за счет средств самих авторов, но инициатива быстро заглохла.
В период с 1945 по 1958 год приложение выходило нерегулярно — когда 10, а когда и 25 раз в год. С 1959 по 1970 год, в период, когда главным редактором «Крокодила» был Мануил Семёнов, «Библиотечка» как и сам журнал, появлялась в киосках «Союзпечати» 36 раз в году. А с 1971 по 1991 год периодичность была уменьшена до 24 выпусков в год.
Тираж этого издания был намного скромнее, чем у самого журнала и составлял в разные годы от 75 до 300 тысяч экземпляров. Объем книжечек был, как правило, 64 страницы (до 1971 года) или 48 страниц (начиная с 1971 года).
Техническими редакторами серии в разные годы были художники «Крокодила» Евгений Мигунов, Галина Караваева, Гарри Иорш, Герман Огородников, Марк Вайсборд.
Летом 1986 года, когда вышел юбилейный тысячный номер «Библиотеки Крокодила», в 18 номере самого журнала была опубликована большая статья с рассказом об истории данной серии.
Большую часть книг составляли авторские сборники рассказов, фельетонов, пародий или стихов какого-либо одного автора. Но периодически выходили и сборники, включающие произведения победителей крокодильских конкурсов или рассказы и стихи молодых авторов. Были и книжки, объединенные одной определенной темой, например, «Нарочно не придумаешь», «Жажда гола», «Страницы из биографии», «Между нами, женщинами…» и т. д. Часть книг отдавалась на откуп представителям союзных республик и стран соцлагеря, представляющих юмористические журналы-побратимы — «Нианги», «Перец», «Шлуота», «Ойленшпегель», «Лудаш Мати» и т. д.
У постоянных авторов «Крокодила», каждые три года выходило по книжке в «Библиотечке». Художники журнала иллюстрировали примерно по одной книге в год.
Среди авторов «Библиотеки Крокодила» были весьма примечательные личности, например, будущие режиссеры М. Захаров и С. Бодров; сценаристы бессмертных кинокомедий Леонида Гайдая — В. Бахнов, М. Слободской, Я. Костюковский; «серьезные» авторы, например, Л. Кассиль, Л. Зорин, Е. Евтушенко, С. Островой, Л. Ошанин, Р. Рождественский; детские писатели С. Михалков, А. Барто, С. Маршак, В. Драгунский (у последнего в «Библиотечке» в 1960 году вышла самая первая книга).
INFO
ЭДУАРД ИВАНОВИЧ ПОЛЯНСКИЙ
УХО НА ФОТОГРАФИИ
Редактор А. Б. Голуб.