- Правду. Он же ублюдок. Как и его папаша. Только тот тебя беременной бросил, а этот родился таким.
- Слушай ты кукла, потерявшая человеческий вид! - я еле сдерживалась, чтобы не прибить ее - если ты еще раз вякнешь что-то о моем сыне, я тебя сама прибью.
И тут я поняла, что сказала, но уже было поздно.
- Сыне? - переспросил Анатолий, прожигая меня взглядом в котором читался шок.
- Да сыне, а что есть проблемы, папаша? - издевательски произнесла Лара - А когда ты ее беременной бросил, проблем не было!
- Слушай ты, шлюшка накуренная...
Договорить ему не дали.
- Анатолий хватит! - тот же голос и на этот раз двое мужчин подошли к нам. Один взял Толю за плечо и оттянул назад - Костик уведи его отсюда, пусть выбьет свой пыл в спортзале, пока дров не наломал! Иди уже, завтра во все спокойно разберешься!
Я смотрела на второго мужчину, который говорил эти слова. От него веяло силой, и было ясно, он тут командует. Потом я видела, как второй парень почти вытолкал Толю из комнаты и как тот пытался вырваться.
- Анна Николаевна, прошу прощения за моего подчиненного, у него был тяжелый период в жизни и он еще не отошел. Давайте разберемся с формальностями, и вы сможете поехать домой.
Я только кивнула, боясь глянуть в сторону двери куда вытолкали Анатолия. А еще через два часа я подъезжала к очередной клинике.
- Опять! - возмутилась сестра.
- Да опять! - бросила я и вышла из машины.
Минут через тридцать, когда сопротивляющуюся сестру утащили, врач мне сказал.
- Я надеюсь, вы понимаете, что мы не сможем помочь тому, кто этого не хочет.
- Понимаю, но у меня четырехлетний сын и я не хочу, чтобы он это видел. Поэтому я готова платить любые деньги лишь бы она была подальше от нас.
Я встала и ушла. Жестокие слова, я это знала, но мне было уже все равно. Сейчас все, что меня волновало, это сын и его безопасность.
Сев машину я подумала о том, чтобы поехать домой, но у меня было заседание суда, поэтому и вместо дома перенаправив боль в гнев, я поехала работать.
Я бил по груше уже наверное с час, пытаясь выбить свое отчаянье, но легче мне не становилось. Наоборот только хуже.
Перед глазами стояло ее лицо, когда она поняла, что проговорилась. В нем был страх. Она боялась меня. Моя Анютка боялась меня!
Как же я мог так с ней поступить! Я хотел защитить ее, но вместо этого обрек на жизнь, которую вела моя мать. Стал похож на того гада, который бросил нас.
И вдруг меня по спине что-то ударило, я резко обернулся и увидел Костика, а на полу у моих ног лежали перчатки. Как всегда улыбается и смотрит своим фирменным взглядом ' А мне все пофиг!' Клоун! Мне вдруг захотелось ему врезать.
- Я вызываю тебя на дуэль, братишка - бросил он мне.
- Кость, отвали! - ответил я, понимая, что сейчас я его искалечу.
- Я жду тебя или ты трус и боишься!
'Ну что же, сам напросился!'
Наклонившись, я поднимаю перчатки и иду к рингу. Следующие часа три я прыгал вокруг него, нанося сильные удары, а он только защищался, блокируя удары и не пропустив ни одного, при этом сам он ни разу не ударил. Не забывая меня раззадоривать своими жалящими фразами. Когда я, наконец, выдохся, он сделал резкое движение, и я оказался на мате, чувствуя, как звенит в ушах.
- Все? - поинтересовался он, и от его веселости не осталось и следа. Я впервые видел его таким серьезным.
- Да - согласился я.
Он лег рядом, и мы просто лежали и смотрели в потолок, а потом он вдруг спросил:
- Что делать будешь?
Мы оба знали, о чем он спрашивает. Перед моими глазами снова стало ее напуганное лицо. И как она клиентов защищает с такой мимикой?
- Не знаю - был мой ответ другу.
Почему то сейчас этот клоун, которого никто и никогда не воспринимал всерьез, был мне лучшим другом и советчиком.
- Может, стоит попробовать и рискнуть? - предложил он мне.
- Может, только она меня ненавидит.
- Карина Рому тоже ненавидела. Забыл?
Мы оба молчали, вспоминая историю друга, а потом я тихо сказал.
- Я попробую.
- Молодец - усмехнулся друг, и маска снова заняла свое место.
Только теперь ему уже было меня не обмануть. Это был образ. Я друг понял, что настоящего Костика не знал никто из нас. А он ведь знал, что Ромка в его Карину влюблен и молчал, а мы все глупцы думали... Взглянув на друга внимательно, я заметил брешь в его маске. Глаза. В них была грусть и печаль.
- Оля? - это все, что я у него спросил.
Он только грустно усмехнулся и снова лег рядом.
- И что ты собираешься делать? - спросил я.
- Не знаю пока, - горько усмехнулся он - ее жизнь это месть и чего-то другого она не хочет замечать.
Мы оба молчали. Жалко девчонку, многое прошла и жалко его, много с ней пройдет. Она быстро превратит эту маску в воспоминание и сменит ее стальным выражением лица. Или возможно....
- Может, попробуешь? - спросил я его.
- Может - кивнул он.
А ведь действительно влюбился, только сам еще не осознал до конца, что без нее уже не сможет. Я таким же был, до Аниного ухода из моей жизни. Думал справлюсь, а потом понял....
Мои мысли прервал голос Романа.
- Прошу прощения, что прерываю ваш междусобойчик, но мне нужен Толик и в рабочей форме.
- Что надо? - жестко бросил я, даже не пытаясь подняться.
- Лариса Лимонова знает, где он. - ответил он.
Я замер будто меня ударили. Хотелось убить Романа, но я сдержался. Медленно сел посмотрел на друга, а потом тихо сказал.
- Хорошо, я займусь этим.
После чего встал с мата и ушел из спортзала.
3
Я стоял в подъезде и смотрел на закрытую дверь.
Надо было позвонить, но перед глазами стояло ее лицо, и я не мог ее так использовать. Это слишком жестоко, поиски Греченко не стоят того. Не могу действовать через нее.
Зачем все это? Что я с этого получу? Я занимаюсь этим не один год и не вижу никакого результата. Они как сорняки - выкорчевываешь один, и на его месте тут же появляется другой. Мне вспомнился грустный взгляд матери. Нужно ли мне это? Хочу ли я еще и Анютиком с сыном рисковать? Нет!
Я не могу рисковать ими из-за этой свиньи, но должен.
Глубоко вздохнув и мысленно попросив у нее прощения, я позвонил в дверь.
Не прошло и минуты, как я услышал детский голос и звук открывающейся двери.
- Миша, стой! - воскликнул старческий женский голос, но было уже поздно, ребенок открыл дверь.
'Надо сказать ей, чтобы научила сына не открывать дверь, не спрашивая кто там' - пронеслась в голове мысль, а потом я забыл обо всем.
Передо мной, глядя на меня, стоял малыш лет четырех. Его черные волосы, как и мои, вились вокруг ушек, глаза, такие же как и у меня, смотрели чуть насторожено, а губки сложились в неуверенную улыбку так похожую на улыбку его матери в тот день.
Пять лет и пять месяцев назад.
Я и сам не знал, почему поехал в то утро к ее дому. Просто сел в машину и уверенный, что я ей нужен, завел мотор. При этом я был зол на весь свет и в первую очередь на себя самого, но просто не смог не проверить ее. Меня тянуло к ней и я ничего не мог с этим поделать. Я вспоминал ее весь месяц. А вчера, увидев снова, испытал одновременно и ужас и радость.
Едва я подъехал к ее дому, дверь подъезда открылась и оттуда вышли две женщины. Одна совсем юная в очках и шляпе скрывающей лицо. Я знал что это Аня, но если бы меня спросили откуда, сказал бы что просто знаю. Вторая уже в зрелом возрасте очень похожая на Аню, но с потускневшим взглядом и явными признаками глубокой душевной усталости.