– Да уж… – протянула Валя. Она тоже в школе руку сломала, но с ней никто не возился, а родители, когда убедились, что рука уже не болит, даже заставляли с гипсом в школу ходить. И все уроки делать: рука-то была сломана левая.
– Так что я уж лучше потихоньку. Зачет от нас никуда не убежит.
Кира оказалась права: под дверью аудитории стояла почти вся группа. Кто-то пытался читать конспект, кто-то проверял, хорошо ли закреплены шпаргалки у подола платья. Девушка усмехнулась – уж сколько раз она пыталась вдолбить сокурсникам, что с ее отцом все это не работает, хоть весь шпорами обвешайся: если не знаешь, папа это вычислит на раз. Проще было честно учить или так же честно не выбирать специализацией травматологию. Да и вообще медицину, честно говоря.
– В руках врача жизнь! – Отец любил повторять эти слова, поднимая при этом указательный палец. – Врач может сделать жизнь человека радостной или ужасной. А если он врач только на бумажке, то… да стрелять его, на порог клиники не пускать. Пусть вон полы моет или заборы красит. Там, конечно, тоже тяжело, но меньше шансов, что кого-то убьешь из-за собственного незнания.
И с этим трудно было не согласиться. Малышкой Кира мечтала стать балериной, но природа мягко намекнула ей, что лучше даже не пытаться. Потом список желаний стал расширяться: теперь уже ей хотелось быть художницей, потом певицей, потом… А потом мозги словно включились: ей никто не мешает петь или рисовать, но при этом выучиться чему-то более… простому. Как-то иначе украшать жизнь окружающих, может быть, даже какую-то пользу приносить.
Честная Кирина мама, услышав как-то пение дочери, погладила девушку по плечу и намекнула, что уж Кирино-то пение ничью жизнь украсить не может. Да и сама Кира так же честно вынуждена была согласиться: голоса у нее не было, как, впрочем, не было и слуха.
– Мамочка, но кем же мне быть?
– Да кем угодно! Переводчиком или учителем, косметологом или массажистом… Врачом…
– Нет уж, душа моя, – вступил в разговор отец, только минуту назад вошедший тогда в комнату. – Только не врачом! Это для женщины слишком тяжелая ноша…
И, конечно, с этой минуты Кира решила, что будет именно врачом. Может быть, потому что папа был так категорически настроен против, может быть, потому что ее задели слова о слишком тяжелой ноше… Но зато «украшать жизнь» и даже «приносить пользу» никто лучше врачей не может.
Отец ничего не сказал, когда Кира заявила, что собирается в медицинский и будет выбирать именно травматологию. Только погладил дочь по голове и кивнул. Может быть (сейчас Кира была почти уверена в этом), он и был тогда «категорически против» именно для того, чтобы подзадорить дочь.
Как бы то ни было, в институт она поступила, честно работала массажисткой – после курсов, которые закончила по вечерам. И зубрила, когда надо, – старалась, чтобы ей никто не сказал, что она учится только «благодаря папе». Хотя, тут уж было бы глупо отрицать, коллеги отца к девушке старались особо не придираться.
До аудитории оставалась всего пара шагов, когда распахнулась соседняя дверь – за ней была обычная палата (господ будущих медиков, как известно, зачастую учат прямо в клиниках). Опираясь на костыли, в коридор осторожно вышел высоченный симпатичный парень.
– Ого какой, – вздохнула Валя. – Хоть сиделкой к нему иди…
– Болтушка. – Кира потянула замешкавшуюся подругу. – Он же женатый, на фига ему еще одна сиделка?
– А ты откуда знаешь?
– Да кольцо ж на пальце!
– Это перстень!
Кира отрицательно покачала головой. До аудитории оставался буквально шаг, но этот шаг она сделать не успела: этот высокий и симпатичный женатый пациент поскользнулся и упал буквально к ногам девушек. Кира бросилась его поднимать.
– Ну что же вы, не ушиблись?
Незнакомец, не поднимая головы, пробормотал:
– Ничего, я сейчас… Извините.
А потом поднял голову и встретился взглядом с озабоченным взглядом Киры.
– Господи, как вы прекрасны… Настоящий ангел…
Кира не успела ничего ответить: из дверей выскочил Кирин отец (он всегда передвигался стремительно, повторяя, что «иногда жизнь пациента зависит от пары секунд»).
– Что здесь происходит?
Кира виновато опустила голову.
– Это я виновата…
– Нет-нет, – не дал ей договорить незадачливый пациент. – Это я во всем виноват. Увидел вас и упал… Вы будете моей женой?
Кира немного опешила. Но ее отец не растерялся.
– Не будет она вашей женой, Воронов, у вас же перелом, а не раздвоение личности… А вы, красавицы, марш на зачет!