Карина, сука тупая… На что она надеялась? Думала, обольет Ксюшу, испортит ей внешность, и я оставлю любимую? Дура! Она так и не поняла, влюбляются во внешность, но остаются… из-за души человека.
Пожалуй, ей никогда этого и не понять, ведь у самой Карины душа — куцая и убогая, просто пустая оболочка без содержания.
Потом мне удается поговорить с врачом.
— Мы обработали ожоговую поверхность. Удалили с кожи химическое вещество и инородные тела.
— Что, простите?
— Часть поврежденной одежды, — поясняет врач. — Потом закрыли раны асептической повязкой. Девушке невероятно повезло.
У меня становится легче на душе. Я не могу поверить, что это можно считать везением, но врач поясняет:
— По задумке злоумышленника при открытии крышки должен был сработать распрыскиватель, и кислота залила бы все лицо. Но механизм при перевозке немного пошатнулся и был закреплен небрежно. Поэтому разбрызгивание сработало не очень хорошо, большая часть пролилась в коробку. На кожу Ксении попало несколько крупных брызг, но она закрыла лицо руками, поэтому пострадали лишь руки, местами до локтя и несколько брызг на область лба. Точечное воздействие. Кроме того, хорошо, что это была именно кислота. Щелочи в этом плане намного опаснее. Они разъедают ткани так, что сложно их лечить, проникают глубоко, а кислота просто поджигает верхний слой, образуя струпы, сухая плотная корка. Их ни в коем случае нельзя сдирать, расчесывать и ковырять. Нужно сохранить их до самостоятельного отхождения. Полученные Ксенией ожоги неглубокие. Если она не станет вредить себе, то раны заживут хорошо и не будет нужды в дополнительном вмешательстве. Кожа восстановится, — обнадеживает меня врач.
После таких новостей я смог лишь обнять врача, который принес мне хорошие новости, а потом остался дежурить возле палаты Ксении до самого ее пробуждения.
Так много Ксюше пришлось перенести за последнее время. Как только Карину задержат, а Ксюшу выпишут из больницы, поедем в отпуск. К морю. в горы, или просто подальше отсюда… Куда отправимся, на самом деле не имеет значения. Я просто чувствую, что нам нужно будет сменить обстановку, наполниться новыми, хорошими впечатлениями и оставить позади невзгоды.
Будет сложно, но я готов…
Лишь бы только Ксюша не подумала, что я слишком много бед принес в ее жизнь. Наша любовь понесла такие потрясения и получила раны, как после боевых действий…
Я намерен побороться за сердце любимой. До самого конца…
Карину задержали в аэропорту. Она взяла билет до Минска и планировала улететь в другую страну, туда, где много родственников со стороны мамы.
Билет в один конец. Она не планировала вернуться.
И она была одна.
Без Давида…
Глава 26
Она
Прихожу в себя в клинике, испытывая приступ паники.
Руки забинтованы. Что с руками?!
Что с ними?
Я плохо помню случившееся. Все обрывками.
В лицо летит жидкость какая-то, вонь, все жжется. Боль будто до самых костей проникает, крики…
Кричу я, кричит подруга…
То, что было в клинике, не помню совсем.
Все размыто, смазано. Мне кажется, я даже на вопросы отвечать не могла.
Что с руками? Что с моими руками?!
Меня потряхивает. Хочется снять бинты и посмотреть, что под ними.
Повязка закреплена плотно. Я принимаю полулежачее положение, наклоняюсь, чтобы зацепить зубами и оттянуть вниз хотя бы какую-нибудь часть повязки.
Не могу находиться в неведении!
Мне нужно знать, что со мной. Я чувствую, с моим лицом все в порядке. Вижу свое отражение в зеркале, но ситуация с руками беспокоит меня больше всего!
Кому-то это может показаться глупостями, но я рисую, работаю руками. Для меня смерти подобной кажется мысль, что я могу лишиться возможности чувствовать кончиками пальцев, рисовать…
На фоне этой опасности все прочие проблемы кажутся мелкими и незначительными.
Особенно глупыми кажутся мои требования и ультиматумы, которые я выдвигала Илье. Требовала от него детей, а он боялся обречь меня на страдания и сделать больно ребенку, которого мог бы привести в эту жизнь больным и несчастным…
Но никаких гарантий нет!
Ни одной…
Я — здоровая, без отклонений. Но на грани лишения одной из самых важных частей меня самой!