Никита от такой принципиальности даже в затылке почесал. Затем кашлянул в кулак и, заметив на себе пристальный взгляд Виктора, спросил:
— А у тебя сколько прыжков?
— Метров двадцать селедки съешь, столько же насчитаешь, — растянув губы в снисходительной улыбке, ответил Виктор.
Троекратно взвыла сирена.
— Пора.
Харитонов подошел к проему двери и, встав от нее сбоку, сделал знак Виктору. Когда тот приблизился, сирена взвыла вторично.
— Пошел! — гаркнул Харитонов.
Виктор чуть пригнулся и, резко оттолкнувшись, «нырнул». Прапорщик проводил его взглядом и, видимо усмотрев что-то неладное, досадливо щелкнул языком. Вертолет пошел на второй круг. Никита взглянул на Джибладзе. Следующим предстояло прыгать ему. До училища Миша служил на флоте. И, по всей вероятности, хорошо — звание старшины II статьи не каждому присваивают. Но вот почему он изменил морю, для ребят было загадкой.
Миша конвульсивными движениями поправлял лямки парашюта. На бледных щеках еще явственнее проступила появившаяся за ночь щетина.
— Джибладзе!
Миша встал и, глупо улыбаясь, пошел к выходу. Он, по-видимому, ни черта не соображал. Харитонов закрепил вытяжную веревку его парашюта и подмигнул курсантам: вот, мол, полюбуйтесь-ка на героя. Сережка истерично захохотал.
— Пошел!
Миша так и вывалился, глупо улыбаясь, нелепо растопырив свои сильные короткие руки.
— Мазур!
Никита, обуреваемый желанием поскорее покончить с этой неприятной процедурой, не раздумывая, шагнул к люку. Внизу в розовой дымке медленно скользила земля. Весь пейзаж до чрезвычайности походил на лепные макеты местностей. Строгими квадратиками проплывали приусадебные участки, маленькими коричневыми точками сверкали в лучах восходящего солнца крыши крестьянских изб.
— Пошел!
Мазур, пригнувшись, рванулся вперед. В ту же секунду внутри у него похолодело — кто-то невидимый крепко держал за шиворот. Задыхаясь от свистящего ветра и цепенея от охватившего его ужаса, Никита отчаянным, последним и неимоверным усилием воли сделал еще одну попытку вырваться. Что помогло, он так и не понял. Воздушный поток подхватил его, перевернул, закручивая, и бросил вниз. Впрочем, всего этого Никита уже не чувствовал.
Сильный рывок встряхнул тело. Тишина. Никита недоуменно глянул вверх, на белый купол парашюта, и тихо засмеялся. Ему захотелось петь, кричать во все горло, во всеуслышание. Но, вспомнив напутственные слова Козлова: «Эмоции оставьте на земле, в воздухе надо работать», он смирил свои чувства, поудобнее устроился в подвесной системе и попытался установить угол сноса. Неожиданно слева от него что-то просвистело. Никита узнал Харитонова. Он «шел» к земле своим любимым способом — спиной, выкинув вперед и в стороны руки и ноги. Никита наблюдал за ним с тем беспокойством, которое свойственно новичкам, и перевел дух, лишь когда над прапорщиком «выстрелил» купол. Чуть ниже и правее опускался Джибладзе. Он что-то выкрикивал, дрыгал ногами и, смеясь, пытался объясниться с товарищем на пальцах. Никита погрозил ему кулаком: земля, мол, близко. Миша глянул вниз и, увидев Харитонова, который уже как ни в чем не бывало дымил сигаретой, моментально остыл.
Никита сгруппировался и приземлился по всем правилам, но на ногах все равно не устоял, парашют протащил его несколько метров. Рядом грохнулся Сережка Бойцов. Купол у него погас моментально, но вставать он и не думал. Никита бросился ему на помощь. Подошел и застыл, удивленный. Сережка лежал спиной на снегу и улыбался, тихо и кротко.
— Идиот, — проворчал Никита, — вставай, простудишься. — Он повернулся, но тут же спросил: — Серега, а что со мной там, наверху, случилось?
Сережка сел и дико захохотал.
— Ты запаской за люк зацепился, дергался, дергался… Харитонов не выдержал — и сапогом тебя! Крепко подтолкнул, — проговорил он, вытирая слезы. — Но мне твой опыт помог — сиганул как заяц, с которого полшкуры содрали.
Харитонов поджидал ребят на пригорке. Когда все собрались, сказал:
— Сейчас с неба свалилось стадо баранов. Несерьезно. При таком отношении к делу недолго и ноги поломать. Ясно? — Он еще раз обвел курсантов строгим взглядом и кивком головы приказал выбираться на дорогу.
— А теперь не скоро прыжки? — спросил Коренев. Ребята от неожиданности остановились. Леня редко выражал свои мысли вслух.
— Понравилось? — скупо улыбнулся Харитонов.
— Понравилось, — признался Леня. — Только я, откровенно говоря, толком не успел понять, что к чему.
— А может, ты и не прыгал? — усомнился Джибладзе.