— Прошу, — сказала она. — Вот тебе чай, варенье, яичница. Что еще прикажешь?
— Спасибо. — Никита взял ее за плечи. — Чего ты плакала?
— От счастья, — просто сказала Татьяна и, выскользнув из его рук, села на стул, жестом приказав садиться ему напротив.
— Ну, а все-таки?
Татьяна смерила его насмешливым взглядом и мягко проговорила:
— Вы, мужчины, можете испытывать самолеты, вопить сквозь льды караваны судов, зимовать в Арктике, но понять женщину, увы, вам, к сожалению, не дано.
— А объяснить не можешь? Я ведь не законченный дурак… Вдруг пойму. — Никита прикусил нижнюю губу и кротко улыбнулся.
Татьяна пригорюнилась, уперла в щеку ладонь.
— К хорошей музыке нужны соответствующие слова. А я, к сожалению, не поэтесса.
— А ты в прозе.
— Для такого чувства и проза должна быть талантливой, иначе… Помнишь: «Песню испортил…»
— Если мотор начинает барахлить, я на слух могу узнать, в чем дело.
— Боже мой! — Татьяна обеими руками схватилась за голову. — Ты такой же зануда, как отец. Для него сердце — двигатель, который он измеряет в лошадиных силах. Ну разве можно жить с таким человеком?!
— Можно, — сказал Никита, налегая на яичницу. — Даже нужно. У тебя есть паспорт?
— Уже три года. — Татьяна недоуменно вскинула брови. — Его в шестнадцать лет выдают. А в чем, собственно, дело? Уж не собираешься ли ты меня в загс вести?
— А ты… ты что, против? — заикаясь, спросил Никита.
Татьяна сразу как-то посерьезнела, сжалась и, подперев подбородок кулаком, задумчиво посмотрела в окно. Лоб ее пересекла извилистая морщинка, и она смешно зашмыгала носом.
— Ты слышишь меня? — снова спросил Никита.
— Слышу, — наконец отозвалась Татьяна. — А как ты представляешь нашу с тобой совместную жизнь?
Этот каверзный житейский вопрос мгновенно выбил Никиту из колеи. Так вылетает на вираже за бортик ледяной дорожки мотоциклист, слишком глубоко положивший машину набок.
— Как совместную, — невесело пошутил Никита. — А у тебя есть другие предложения?
— Подождать.
— Подождать?.. Мне три года еще барабанить, а тебе — два.
— Два года не срок, — сказала Татьяна, заплетая бахрому скатерти в косички.
— А пока?
— Мы будем видеться с тобой по субботам и воскресеньям.
— Перспектива. — Никита нахмурился, встал и тяжело заходил по комнате. — Я не понимаю, почему ты не хочешь принимать все так, как оно приходит?
— Кто-то сказал, — Татьяна на секунду оставила скатерть в покое, — если человек преодолевает трудности, это хорошо. Но если он их сам себе создает, то он просто-напросто дурак.
Никита резко остановился:
— Это ко мне относится?
— К нам обоим, — тихо сказала Таня. — И перестань злиться. Я никогда не была ханжой и не буду. Считай, что я твоя жена.
На душе у Никиты стало тревожно и хорошо. Как перед стартом, когда по рации слышишь спокойный и уравновешенный голос руководителя полетов: «Взлет разрешаю».
Он спросил:
— И будет свадьба?
— Студенческая.
— Почему?
— Пока мы официально не зарегистрировались, это наше с тобой личное дело. Родители узнают в свое время.
— Мои в курсе. В гости ждут.
— Съездим, — кивнула Татьяна. — Следующим летом.
— Хорошо, — сказал Никита. Теперь, когда все точки над i были расставлены, ему захотелось действовать. — У нас в распоряжении месяц.
— Для медового вполне достаточно. — Татьяна закрыла ладошками лицо и негромко рассмеялась. — Я все еще не верю… А ведь знала, знала!..
— Что знала? — спросил Никита, который думал уже о претворении возникших планов в жизнь.
— Что именно все так и будет. Как увидела тебя, так и поняла — судьба.
— Прекрасная у нас с тобой судьба! — Никита рухнул на колени и, обняв Татьянины ноги, прижался к ним. — Как тебе идея? Мотоцикл у нас есть, палатку возьмем у Гаврилы — и на необитаемый остров.
Татьяна, соглашаясь, кивнула и взъерошила ему волосы.
— Когда мы едем?
— Завтра утром. Свадьба длиною в месяц!..
ГЛАВА XIV
Нет, тысячу раз был прав Баранов, когда говорил: «Не задирайте нос, рано! Чтобы именоваться летным составом, надо ой-ей-ей сколько еще работать. Не буду спорить, «Як» — машина прекрасная, маневренная, легка в управлении, выходит из штопора, стоит лишь бросить ручку, но она с винтом, желуди, с винтом! А «МиГ» — реактивный самолет, он имеет свои особенности, загадки и секреты, и, чтобы раскрыть их, необходимы прочные, глубокие теоретические знания. И практика. Практики будет предостаточно, а вот знания… Здесь все зависит от вас. Постарайтесь сами покрепче уложить их в свои черепные коробки. Надеюсь, они вмещают не только танцы и девчонок…»