– Сколько же твоим родителям лет? – удивлённо спросила она, выслушав его «новость» на английском и не найдя в ней ни единой ошибки.
– Маме тридцать шесть лет, а отцу – тридцать восемь. Я родился, когда они были студентами, – ответил Платов.
– Поздравляю, – сказала Римма Константиновна, ставя в зачётной книжке восемьдесят баллов. – Давно владеешь языком?
– С детства. Моя мама, Евгения Полянская, переводчик. Это единственное, чему меня заставляли.
– Женя? Она училась у меня в начале двухтысячных. Хорошая была студентка. Передавай ей привет, старший брат.
Андрей с сыном забрали своих девочек из роддома в первой половине дня двенадцатого июня. Евгения осталась довольна тем, как «преобразилась» спальня к приёму Даши. Чувствовалась рука Валентины Фёдоровны. Даша оказалась на удивление спокойным ребёнком и Евгения, с помощью сына, успевала и справится с делами, и отдохнуть.
– Жень, может, поедешь куда отдохнуть? – спросила мать, стоя с сыном у кроватки дочери. – Сессия позади, каникулы в разгаре.
– Обязательно поеду, но позже. Даша подрастёт, ты решишь свою проблему и только тогда я смогу спокойно поехать, – ответил сын, обнимая мать за плечи. – До августа управишься?
– Поедешь к морю? – спросила Евгения.
– Нет. Здесь недалеко есть приличная база отдыха. Никита нам предложил, а мы предложение рассмотрели и приняли.
– Он едет с вами? Как он? – поинтересовалась Евгения.
– Нет, но убедительно просил держаться в рамках приличия и не подставлять его. Мне кажется, что он как-то стал проще. С него как будто сняли маску мажора.
– Жень, а девушка у тебя не появилась? Я не спрашиваю, кто она, но мне любопытно, – улыбнулась мать, глядя на сына.
– Знакомая есть, а подруги нет. Так тебе будет понятно? – смутился Женя.
– Прости за любопытство. Ты у меня совсем взрослый и растёшь не по дням, а по часам. Меня перерос, скоро отца догонишь. Ты становишься всё больше похожим на него. Почему? Все кругом всегда говорили, что внешне ты похож на меня, а теперь остался только цвет волос и глаз.
– Не преувеличивай. Это ты у нас Дюймовочка, – смеясь, констатировал сын.
Евгения была счастлива. Женька становился прежним, Даша родилась здоровой и в срок, Андрей рядом. Оставалась всего одна проблема, мешающая полному счастью, которую ей необходимо было решить в ближайшее время. «Я справлюсь ради того о чём мечтала. Я должна сохранить то, что мне так дорого», – думала она.
Тридцать первого июля проводив Евгению в операционную, четверо мужчин ожидали в коридоре окончания операции. Пошёл третий час, когда к ним вышел доктор. Он знал мужа пациентки и подошёл именно к нему.
– Всё шло в штатном режиме. Операция прошла без каких-либо осложнений. Больную перевели в реанимационное отделение. Проблема в том, что она не выходит из наркоза. Есть опасность комы, – с тревогой в голосе, сказал врач. – Я не нахожу этому объяснения.
– Нет! – закричал Женька, не слушая дальше врача, и ворвался в отделение реанимации. Никита застонал и обхватил голову руками, отец Евгении прислонился к стене. Андрей с доктором пошли вслед за Женькой. Женька стоял на коленях у постели матери и рыдал.
– Мама, мамочка, – говорил он сквозь слёзы, беря мать за руку, – открой глаза. Ты не можешь бросить Дашу, – продолжал он, доставая из кармана свой телефон. Он, дрожащими пальцами, включая запись. Из динамика донёсся детский плач. – Слышишь? Она зовёт тебя, мама, – сказал он и сделал звук громче. Теперь уже и в коридоре слышался детский плач. – Подумай о Даше. Она такая маленькая. Ты ей нужна, ты всем нам нужна. Возвращайся к нам мамочка.
– Что он делает? – спросил Никита своего отца, слыша плач грудного ребёнка.
– Пытается спасти мать, – ответил Орлов, едва сдерживая слёзы. – Это называется спасение любовью, сын.
– Женя, отдай мне телефон. Мама услышала то, что ты хотел, – говорил Андрей сыну, обнимая его за плечи. – Мама очнётся. Ты успокоишься, и она очнётся. Не надо, чтобы она видела твои слёзы. Держи платок. – Он присел на край кровати и взял жену за руку. – Жень, приходи в себя. Заставь себя это сделать. Ты можешь, ты сильная, ты справишься. Всё самое страшное позади, а твоя семья рядом, – говорил он, а глаза наполнялись слезами.
– Пап, у мамы веки дрогнули, – сказал сын. – Мам, ты нас слышишь? – спросил он и услышал тихое на английском «Ребёнок плачет», а на лице матери появилась виноватая улыбка.
– Попробуй помолчать, пока придёт врач, – попросил жену Андрей, приложив к её губам палец. – Никогда не доводи нас до отчаяния.
Через десять минут Андрей с Женей вышли из отделения реанимации.