Отбойные гудки продолжали звучать, но он их не слышал. «Всех нас со временем Харон на лодке переправит в плюсквамперфектум», — мельком припомнились слова Сандрика. Хотелось ему дожить до Московской Олимпиады-80, да вот не дожил! Так называемая ишемическая болезнь уложила его в постель, он попросил пододвинуть кровать к окну, чтобы ему можно было смотреть на улицу…
Костя сидел оцепенелый. Безвозвратно закрывались одна страница жизни за другой: институт, дискуссии, Ленинград, Берлин, Женева, — всюду они были вместе; «веселые скворцы» на даче… Как теперь без его шуток?
Мысли едва шевелились в голове, пробиваясь сквозь сердечную толчею. Позвонить Арише? Да она, вероятно, уже выехала. И к чему спешить, приедет, узнает.
Слуха коснулись отбойные гудки. Он протянул руку и положил трубку на рычажки. «Когда-то прозвучит мой отбойный гудок?»
Собравшись с силами, Константин встал с кресла и, с усилием передвигая потяжелевшие ноги, дошел до своего кабинета. Прилег на диван. «Должно быть, Сандрика скосил инфаркт. Не успел спросить у Маши».
Праздник… Сегодня праздник. Такой замечательный для всего мира: шестьдесят лет!.. «Блажен, кто праздник жизни рано покинул, не допив до дна бокала полного вина, кто не дочел ее романа и вдруг умел расстаться с ним…» Да, вот так и умирают — вдруг.
Блажен? Нет, неправда это, живи Пушкин сейчас, не написал бы он этих слов, полных горькой иронии. «Погибни я в девятнадцать лет от роду от той казацкой пули, так и не узнал бы, как прошли эти шестьдесят. А я еще хочу знать, что дальше будет. Нет, не об отбойных гудках думать; как бы не рухнуло со мной неожиданно в тартарары все, что не успел доделать…»
Пляска в груди постепенно утихала. В голове, точно потревоженные пчелы в улье, толклись обрывки мыслей. Вспомнилось расколотое надвое дымной завесой небо над овражным малинником и сегодняшнее небо в необыкновенном обличье праздничного салюта в тумане… в день смерти Флёнушкина! Словно знамения какие небесные. Будь он суеверен, подумал бы бог знает что. Ударился бы в мистику.
Будущее всегда в тумане; но разве счел бы за дурной знак самый заядлый пессимист это роскошное пылание небес, творимое людьми сквозь непроглядную пелену тумана? Забавно выразился этот английский старик: он «верит в разум буржуазии». А что, пожалуй, есть тут и доля реализма, рассуждал сам с собой Константин. Вторую сотню лет воспитывает ее рабочий класс своей неукротимой борьбой за справедливое и разумное устройство общества без войн, пора бы наконец и ей понять, что разум человеческий становится теперь выражением исторической необходимости и что любая «припуганда» любым оружием против него бессильна. Знамением времени становится всеобщее промывание мозгов.
Костины мысли постепенно возвращались к окружающему. Нельзя, чтобы отбойные гудки в один не прекрасный день застали его с ворохом неоконченных дел. (Не забыть послезавтра съездить в интернат.) За педагогическую повесть он взялся вплотную. Конечно, надо бы еще ознакомиться с ленинградской «фрунзенской коммуной» макаренковцев, о которой пишут газеты (Федя бы лучше него это сделал); съездить в Тбилиси, где проводится ценнейший педагогический эксперимент; побывать хоть в одном из школьных лесничеств; составить себе представление о пришкольных группах дошколят, о работе школ с родителями. Хоть одним глазком взглянуть на компьютеры, их собираются продвинуть в школы…
В последние недели он по рекомендации Варевцева посетил экспериментальные уроки музыки и рисования в младших классах; был на совещании педагогов и психологов с музыкантами и художниками, где говорилось об очень важных для школы проблемах: пока что мы на уроках не столько раскрываем перед детьми содержание произведений искусства, сколько знакомим их с его средствами: краски, гаммы, ритмы, сольфеджио, владение кистью, голосом, инструментом — все это вещи важные, необходимая техника, но воспитательное значение, нравственное, идейное, эстетическое — не в них…
А пробелы в преподавании литературы, о которых столько пишут? Ведь эксперименты в начальных классах — это хоть и основа новой школы, а всего лишь ручейки, подводящие к такому океану задач для всех школьных возрастов, что дух захватывает!.. Ведь в дальней перспективе у нас высочайшая цель — во всем мире растить новые поколения людей, для которых не только войны, а и всякое насилие, угнетение, любая эксплуатация чужого труда будут равнозначны людоедству и ненавидимы, немыслимы так же, как оно. «Нам бы вырастить на земле хоть одно поколение людей свободным от умственных и нравственных изъянов, а там уж у них дело пойдет! — думалось ему. — Невежество, заквашенное на корысти, способно погубить мир…»